— Такахару, когда вы работаете над проектом, вам, как архитектору, наверняка приходится искать определённый баланс, например, между желанием попробовать какую-то новую, красивую или оригинальную архитектурную форму и необходимостью сделать её функциональной и удобной в использовании. Как лично вы находите этот баланс, на что при этом опираетесь?

Поскольку я архитектор, то, конечно, у меня всё время есть желание делать что-то новое. Это не означает, что мы можем делать всё, что захотим, но если у меня не будет такого рода мышления, то раз из раза я буду повторять одни и те же находки, одни и те же формы. Например, спроектированный нами детский сад «Фудзи» по своей форме напоминает пончик, и если я всё время буду продавать такие же «пончики», то перестану быть архитектором, перестану мыслить как архитектор. Архитектура должна быть ориентирована на клиента, поэтому каждый новый проект должен быть индивидуален, отличаться от других какими-то уникальными чертами. В принципе, делать каждый раз что-то новое не так уж и сложно — можно, в конце концов, и стул в виде треугольника или шара спроектировать. Но вот сидеть на таком стуле будет неудобно, поэтому мы стараемся всё-таки опираться на какие-то уже существующие формы, и стараемся делать такие вещи, которые хоть немного похожи на то, что было раньше. В этом, кстати, важное отличие архитекторов от скульпторов.

Любой дизайн, любая архитектурная идея приходят к архитектору интуитивно. То есть сначала вы просто следуете своим инстинктам, а уже потом начинаете процесс обоснования своей идеи. Вам дана определённая ситуация, и вы задаёте себе вопрос — что нужно сделать в этой ситуации, каким будет правильный путь? Когда вы находите его, вы точно знаете, что он — верный, хотя пока ещё не можете это доказать. Уже после этого вы включаете логическое мышление и пытаетесь найти разумные доводы, обоснования, почему та идея, которую вы выбрали, верная для данной ситуации. Ведь вам это нужно объяснить другим людям, вам нужно привлечь других людей к этому проекту. Когда мы проектировали «Фудзи», я не могу сказать, что знал с самого начала, как мы его будем делать, до мельчайших деталей, но общая идея у меня была, и я точно понимал, что это идея верная, что я двигаюсь в правильном направлении. Идея того, что детский сад должен быть овальным по форме, пришла из моей собственной семьи: я замечал, как мои дети гуляют именно по кругу, что им нравится ходить кругами, бегать наперегонки тоже по кругу. После этого всё, что мне оставалось — это придумать, как сделать так, чтобы всё это работало.

© tezuka architects

— Насколько мы знаем, в своих проектах большое внимание вы уделяете тому, чтобы строения находились в гармонии с ландшафтом. Чем объясняется эта особенность вашего подхода?

В качестве ответа я расскажу вам о нескольких проектах, которыми мы в последнее время занимались. И первый проект, который я хочу упомянуть, это детский сад Asahi в посёлке Минамисанрику. Детский сад здесь раньше уже был, но в 2011 году его разрушило страшное цунами, во время которого без вести пропали около 10 тысяч человек. При создании детского сада мы использовали огромные деревья (machilus thunbergii tree), погибшие во время этого катаклизма, поскольку они имеют огромное символическое значение. Дело в том, что они были посажены местными жителями около четырёхсот лет назад, чтобы восстановить опустошённую местность после предыдущего столь же ужасающего цунами. Кроме того, такие деревья растут здесь на подходе к древнему храму, который находится высоко на холме и хорошо защищён от гигантских волн. Многие жители деревни спаслись, укрывшись в этом храме. Тем самым я хочу сказать, что природный ландшафт той или иной местности — это не просто природная среда, а зачастую также и культурная среда. Идея проекта такова, чтобы построить детский сад на возвышенности рядом с древним храмом, и это — послание будущим поколениям, своего рода задел на 400 лет вперёд, когда, возможно, случится очередное цунами.

Второй проект — это ещё один детский сад, который хорошо известен и который я уже упомянул выше — это детский сад «Фудзи». Идея применить к нему форму пончика была связана с тем, чтобы создать внутри строения определённое пространство — пустой овал. Согласно философии дзен-буддизма, если в какой-то среде что-то пусто, то вы можете привнести туда что-то своё. Поэтому кольцеобразная форма детского сада не говорит о том, что всё ограничено этим кольцом. Наоборот, эта среда предполагает, что она будет дополняться, и что дети и работающие с ними взрослые будут привносить в неё что-то своё, и по мере наполнения среда будет становиться всё более многообразной, интересной. У владельца этого детского сада была одна интересная задумка, и мы её реализовали: организовали своеобразный пляж с песком. Это огромная песочница, длиной 40 метров, без каких-либо барьеров. Среди этого песка владелец детского сада рассыпал очень мелкие драгоценные камешки. Не настоящие, конечно, а сделанные из пластика, но красивые, блестящие и очень нравящиеся детям. Дети ходят по песку и пытаются искать эти камешки. Когда ребёнок находит особенно красивый камешек среди большого количества простых, он несёт его домой своей маме. С одной стороны, можно сказать, что это проявление такой человеческой черты, как жадность. Но ведь для того, чтобы познавать мир, необходимы какие-то желания подобного рода: желание что-то найти, что-то заполучить. И в этом детском саду большое количество таких интересных и приятных для детей мелочей, которые позволяют им естественным образом развиваться.

Наконец, третий проект — это больница для женщин с проблемой бесплодия. Её мы создали на острове Окинава — прекрасном с точки зрения природы месте, хотя растительности там сейчас не так много, поскольку во время Второй мировой войны американская армия сожгла практически все леса острова. Но мы поставили перед собой задачу сделать архитектурный комплекс этой больницы частью естественной среды и стали думать, как воссоздать на Окинаве небольшой природный уголок, напоминающий о том, какая природа была здесь до Второй мировой. В итоге мы спроектировали больницу практически целиком из дерева, на основе традиционного метода. За исключением сверхсовременной карантинной зоны (где врачи работают с эмбрионами и поэтому там предъявляются особые условия к стерильности), больница напоминает своего рода бунгало или курортный отель. И это работает — человеческий организм ощущает единство с природой, близость к ней, и начинает функционировать особенным образом.

© tezuka architects

© tezuka architects

Людям гораздо комфортнее находиться на свежем воздухе, и то, что мы пытаемся сделать — это возродить традиционные идеи, и напомнить о том, что именно так человек и существовал изначально. Люди не созданы для того, чтобы сидеть в современных высокотехнологичных зданиях с кондиционерами, а как можно больше бывать на лоне природы. В этом плане меня очень поразили исследования философа и учёного Цутому Охаси — он занимается изучением звуков и шумов, присущих окружающей среде, в особенности тех, которые не улавливаются человеческим ухом — ультразвук, высокие частоты и тому подобное. Он выяснил, что если человек находится в среде, где нет высокочастотных шумов выше 20 кГц, то он становится нервозным, поскольку эволюционно не приспособлен к этому. В современных высокотехнологичных офисах таких шумов нет, поэтому многих людей это угнетает и им всё время хочется выйти наружу. Чаще всего они говорят, что просто хотят подышать свежим воздухом, но ведь воздух есть и внутри здания, а вот то, чего им действительно не хватает — так это тех самых шумов, к которым они привыкли в естественной среде. Мы созданы для того, чтобы жить в меняющейся, естественной, природной среде, в которой есть и шумы, и звуки, и бактерии. И если архитектурные решения помогают нам воссоздавать такого рода среду внутри здания, или обеспечивают людям, работающим в этом здании, быстрый доступ к естественной среде, то тогда эффективность работы этих людей повышается. В последнее время появляется всё больше и больше исследований, доказывающих важность этих вещей, и если вы посмотрите на то, как спроектированы здания крупных технологических корпораций, то практически во всех из них есть возможность доступа к природной среде. Идея на самом деле очень проста: комфорт человеческой жизни заключается не просто в регуляции температуры или влажности, а в том, чтобы поместить человека в ту окружающую среду, в которой он создан существовать — в этом, на мой взгляд, заключается ключ к тому, чтобы сделать работу и в целом жизнь человека максимально продуктивной.

© tezuka architects

— Для того, чтобы понимать подобные вещи, архитектору наверняка необходимо хорошо разбираться во множестве областей знаний: понимать бизнес-процессы производственных компаний, современные методики воспитания детей, быть специалистом в области межличностных отношений, медицины и так далее, в зависимости от специфики того объекта, над которым идёт работа. Так ли это на самом деле?

Я всегда говорю, что хороший архитектор должен быть таким же, как хороший композитор, который обычно не играет музыку сам, но часто является хорошим дирижёром. Одно из ключевых умений архитектора — это умение разговаривать с большим количеством людей, умение общаться. Люди действительно часто думают, что у меня есть огромное количество разных знаний, и удивляются: «Как вам всё это удаётся?». Да, у меня есть определённые знания по широкому кругу вопросов, но это не означает, что я являюсь по ним экспертом. В нашем крошечном мозгу невозможно собрать все знания мира, но если вы хотите быть хорошим архитектором, то вам нужно иметь доступ к хорошим, знающим людям. Можно провести интересную аналогию с компьютером. У него тоже есть ограниченный жёсткий диск, но если есть ещё и USB-разъём, то к нему можно подключить всё, что угодно, любые внешние ресурсы. Так же и архитектору нужен свой USB-разъём. Мне кажется, что у меня порядка 30-40 хороших USB-разъёмов, поэтому я к ним подключаю всё, что необходимо. Но если мы из всех этих разъёмов вынем все внешние устройства, то без этого я как архитектор существовать уже не могу.

— На фотографиях и видео из детского сада «Фудзи» мы увидели, насколько активно и увлечённо ведут себя дети. При этом мы не заметили никого, кто бы уткнулся в свой гаджет, что в целом сегодня нетипично ни для детей, ни для взрослых. В чём здесь дело? Использование гаджетов на территории сада намеренно запрещено, либо же благодаря необычному проекту садика детям становится интереснее взаимодействовать между собой, чем со своими смартфонами?

Честно говоря, детям не разрешают приносить гаджеты, но при этом они не скучают — здесь им предоставляется огромное количество возможностей, что в обычной жизни получить трудно. Детский сад спроектирован так, чтобы дети жили в этом пространстве, как в принципе и должен существовать человек. Мне кажется, что человек всегда способен найти, чем себя занять в любом пространстве, организованном нужным образом. Очень многие воспитатели в детском саду говорят: «Я не могу научить детей опыту — ребёнок может только приобрести его сам, через взаимодействие с окружающей средой». Это называется «спонтанное обучение». Если вы даёте ребёнку какой-то предмет, например, наручные часы, то вы предполагаете, что ребёнок будет их использовать определённым образом, потому что вариантов того, как можно пользоваться наручными часами, не так уж и много. Но если вы дадите ребёнку ветку дерева или палочку, то у него появляются тысячи различных способов взаимодействия с этой палочкой или её применения. Вот в этом и есть разница между природными и технологичными объектами. Природа, на самом деле, даёт детям неограниченные возможности для развития, и если они взаимодействуют с природной средой или с объектами природы, то у них развивается и фантазия, и воображение, они способны придумать из этого тысячи различных игр или способов взаимодействия.

© tezuka architects

© tezuka architects

— Были ли какие-то неожиданные, с вашей точки зрения, вещи в рамках этого проекта, может быть, связанные с поведением или возможностями для развития детей?

Неожиданным оказалось то, что архитектура этого детского сада вылилась в своего рода философию. Более того, эта философия не осталась внутри границ Японии, а распространилась и за границу, по всему миру. Теперь мы знаем, что архитектура этого здания меняет жизни не только тех людей, которые там работают, не только тех детей, которые ходят в этот детский сад, не только тех семей, которые отправляют детей в этот детский сад. Получилось так, что этот детский сад распространяет по всему миру философию, и мне кажется, что мы действительно в каком-то плане этим меняем мир. Я никак не мог предположить, что знания и мудрость, которые раскрылись в этом детском саду, распространятся настолько широко и будут популярны по всему миру.

— Отслеживаете ли вы, как идут дела в этом детском саду по прошествии нескольких лет? Жизнь сегодня динамична, и дети тоже постепенно меняются. Насколько долго, по вашему мнению, этот проект не потеряет своей актуальности?

Конечно, в будущем могут появиться какие-то новые, более эффективно спроектированные детские сады, но с чего-то нужно было начинать, и мы начали с этого. Ничто не появляется из ничего, и всё должно эволюционировать во что-то большее. Жизнь развивается, и я надеюсь, что мы поучаствовали в этом развитии. Но я не думаю, что стоит сравнивать детский сад «Фудзи» с какими-то другими детскими садами — лучше ли он или хуже других, потому что он просто уникальный, точно так же, как уникален любой человек на земном шаре. Самое прекрасное, на мой взгляд, в детском саду «Фудзи» то, что он не пытается соревноваться с другими детскими садами — он просто старается быть собой. Я думаю, что пока он остается собой, пока он не теряет своей уникальности — он будет оставаться актуальным. И такого рода уникальность, на мой взгляд, совершенно безвременна.

Я посещаю этот детский сад почти каждый месяц. Мы продолжаем работать с ними, и уже осуществили 5 совместных проектов. Сейчас мы работаем с их администрацией, чтобы спроектировать и построить здание детского музея, после чего планируем спроектировать и построить среднюю школу. Дело в том, что когда дети, которые ходят сейчас в детский сад «Фудзи», вырастут, они придут в замешательство, если им придётся ходить в обычную школу, а обычная школа — это четыре стены, замкнутые пространства, то есть уже совершенно другая среда. Поэтому и школа им нужна особенная, и мы хотим её создать.

Обычно если какая-то компания открывает образовательные учреждения, то начинает с вуза, потом делают школу, и только в последнюю очередь — детский сад. А здесь владельцы пошли другим путём: они начали с детского сада, а сейчас собирают деньги на строительство средней школы, пытаются привлечь инвестиции. На мой взгляд, это более естественный путь, потому что он рассчитан на то, чтобы изначально сопровождать развитие человека на длительном промежутке времени. Скажу без лишней скромности, что если эта школа состоится, она будет чем-то совершенно особенным, чем-то абсолютно новым, чего на этой планете ещё не было.

© tezuka architects

© tezuka architects

— И в заключение: над какими проектами вы работаете сегодня?

Сейчас мы разрабатываем очень интересную стоматологическую поликлинику для детей. В наши дни родители хорошо понимают риски стоматологических заболеваний, а современные технологии в стоматологии очень продвинуты, поэтому лечение зубов стало совершенно другим, и всё чаще склоняется к превентивной медицине, то есть вместо того, чтобы лечить кариес или другие заболевания зубов, врачи-стоматологи стараются их предотвратить. Поэтому и стоматологический центр тоже должен быть немного другим — эдаким центром здоровья зубов. Наша задумка заключается в том, чтобы сделать посещение стоматологического центра частью повседневной жизни детей, чтобы им было интересно туда ходить, и чтобы врач мог с ними разговаривать, общаться, интересоваться о здоровье их зубов просто как друг, член семьи. Это будет своего рода местом, где люди смогут встречаться и общаться: дети с другими детьми, с врачами, с родителями и т.д. Поэтому нам нужно сделать так, чтобы детям здесь было интересно. К примеру, мы запланировали создание в центре большого количества комнат с низкими потолками, похожих на лабиринт, чтобы дети могли в них бродить, подолгу исследуя это пространство.

Ещё одна наша идея связана с заботой о здоровье пожилых людей. У нас в Японии есть очень известный бодибилдер, который также является профессором в университете. Но при этом он и весьма пожилой человек — ему уже около 80 лет. Он — это очень хорошее олицетворение того, что пожилые люди вполне могут заниматься спортом, физкультурой, и даже выдерживать большие нагрузки. Я думаю, что как минимум половина причин, по которым пожилые люди имеют проблемы со здоровьем, сводятся к тому, что у них нет возможности заниматься спортом и физкультурой, то есть нет специально предназначенных для этого учреждений. И сейчас мы как раз проектируем здание, которое будет своего рода спортивно-физкультурным центром для пожилых людей.