– Борис, скажите, с чего LavkaLavka начиналась, и что ваш проект представляет собой сегодня?

Поначалу это был даже не бизнес, а, скорее, простое хобби. Я и мой друг, Саша Михайлов, завели страничку в «Живом журнале», где рассказывали о своих гастрономических путешествиях – поездках за город в поисках вкусных, полезных продуктов. Но потом нам стали поступать  заказы и от других людей. Мы привозили продукты в город, паковали их на кухне моего друга и развозили по заказчикам. Это продолжалось некоторое время. Заказов становилось больше, и, в конце концов, мы поняли, что без специального помещения уже не обойтись. Так у нас появился первый офис. Постепенно всё разрасталось, и за семь лет превратилось в большой интернет-магазин, семь розничных магазинов, ресторан на 100 мест, кафе и фермерский рынок, который в декабре мы открыли в «Мега Химки». Кажется, что всё двигалось спокойно и эволюционно, будто бы само собой, но путь был пройден очень большой.

Некоторые из членов команды LavkaLavka (в случайном порядке): прокуратор Борис Акимов, генеральный директор Александр Михайлов, директор по развитию Василий Пальшин, сыровары Джей Клоуз и Юлия Бодрова, фермер Александр Почепцов, рыбак Максим Курбатов, хлебопёки Анна Шумайлова и Алексей Халлиулин.

– Что значит этот проект лично для вас? И что вы на самом деле делаете – создаёте площадку для торговли, место для коммуникаций или, может быть, таким образом вносите свой вклад в поддержку отечественного фермерства?

Для меня важно делать какое-то дело, которое меняет мир вокруг меня в лучшую сторону, тем самым делая жизнь лучше – и мою, и моих близких, и моих сограждан. Это, наверное, самое главное. А уж способы, как этого достичь, могут быть разными. Для меня это выразилось в попытке сделать так, чтобы городские жители (пока, правда, только в Москве) ели вкусную, полезную и интересную еду, при этом помогая тем, кто такую еду производит, и через это – реанимировать жизнь в сельской местности, создать там новые рабочие места. Россия – огромная страна. Ни у одного другого государства нет такого количества территорий, не занятых городами. Без освоения этих земель вряд ли возможно стабильное существование страны и общества, поэтому важно, чтобы сельская жизнь вокруг нас процветала и пополнялась.

В первую очередь мы заботимся именно о сельхозпроизводителях – малой и средней формы, производящих экологические продукты. Потребитель для нас, конечно, тоже важен, но главным образом по той причине, что сбыт – это и есть тот инструмент, который позволяет такого типа производителям жить лучше и развивать сельскую местность. Не зря мы называемся и являемся по факту не магазином, а сельскохозяйственным кооперативом. Кооперативом, который объединяет производителей и развивает для них сбыт. Не продажа любой ценой, а именно создание сбыта для конкретных людей, которые стоят на пути производства экологических продуктов, является нашей приоритетной целью. Но мы, конечно, понимаем, что это палка о двух концах, и делаем так, чтобы потребителю тоже было хорошо, интересно, вкусно и полезно – только в этом случае он будет покупать наши продукты.

Ну и всё это, конечно, должно иметь какой-то коммерческий смысл, чтобы дело, которым мы занимаемся, было устойчивым и могло развиваться не зависимо от нашей воли или от воли каких-то обстоятельств и случаев.

– А каким образом вы понимаете, что приближаетесь к своей цели? Речь ведь идёт, наверное, не только о том, чтобы фермеры увеличивали поголовье своего скота или площади пахотных земель?

Если год назад наш фермер распахивал 10 соток, а теперь пашет два гектара, то это тоже неплохо. Это означает, что инфраструктура вокруг этого человека и его фермы развивается, создаётся новая точка притяжения. У любого культурного или социального явления должен быть какой-то экономический фундамент. Он и базируется на развитии сельскохозяйственной инфраструктуры.

С другой стороны, к делу мы подходим комплексно, и нам важно не только то, чтобы фермеры наращивали объёмы производства, но и то, чтобы они развивались в плане экологического земледелия и использования для решения сельхозпроблем и повышения урожайности природоподобных технологий без применения химикатов, пестицидов и гербицидов.

Также мы боремся за возрождение вымирающих сортов культур и пород сельскохозяйственных животных. В рамках запущенной нами программы «Овощной ренессанс» наши фермеры работают над возрождением почти забытых культур, которые когда-то были характерны для той или иной местности. Например, спаржа кажется для России экзотичным продуктом, чем-то южным, итальянским. Но если посмотреть на растениеводческие технологии XIX века, то вы неожиданно обнаружите, что большое количество сортов спаржи активно и почти повсеместно выращивалось в средней полосе России. Небольшой консервный завод, функционировавший в Ярославской области, в конце XIX века даже получил за свои овощные консервы, в том числе из спаржи, золотую медаль в Лондоне. И сегодня один из наших тульских фермеров уже выращивает спаржу в таких объёмах, которые позволяют ему делать системные продажи.

Или возьмём такой распространённый овощ как огурец. Многие его сорта (например, нежинский, муромский, вязниковский), некогда очень распространённые, находятся на грани исчезновения. И это при том, что они обладают очень интересными гастрономическими характеристиками. Зато везде продаются гибриды вроде Герман F1. И теперь вместе с нами фермеры начинают поворачиваться в сторону этих забытых овощей или их сортов и выращивать их.

Такая же ситуация складывается и с сельскохозяйственными животными. Если взять птицеводство, особенно разведение кур, то мы увидим, что 99% родительских, прародительских стад находится за границей, и те породы, которые дают нам мясо или яйцо, даже в деревнях и на маленьких фермах, практически одинаковы по всему миру. Местные породы кур встречаются очень редко. В мире есть всего два-три монополиста, которые обладают исходным генетическим сырьём. Мы с нашими фермерами пытаемся выйти из этого порочного круга и возродить фермерские хозяйства птицеводства полного цикла, создать племенные птицеводческие фермы. Для территории России это сейчас большая редкость.

Александр Бродовский, поставщик мяса, овощей и мёда, ферма «Горчичная поляна». «Горчичная поляна» – первая в России экоферма, сертифицированная в соответствии с экологическими требованиями Евросоюза. На 1200 гектарах фермы пасутся бычки галловей – одной из древнейших шотландских пород. Они волосатые и живут в лесу. Хорошо переносят российские морозы – как выяснилось, они для бычков даже более предпочтительны, чем промозглая погода Шотландии. Вся территория пастбищ огорожена по периметру электропастухами. Здесь нет тесных ангаров, бетонных полов и антибиотиков. Только зелёная трава, свежий воздух, натуральные корма и весьма счастливые здоровые животные.

– Идея возрождения утерянных сортов и видов связана именно с наличием в них какой-то гастрономической ценности или здесь проявляется своеобразный натуралистический интерес, желание сохранить биоразнообразие видов, сделать что-то вроде живого музея?

Мы считаем, что старые сорта, старые породы гораздо более правильны с точки зрения устойчивого развития. Поэтому мы хотим их возродить и сделать коммерческим товаром. Как бы парадоксально эта фраза ни звучала, но «чтобы владимирская порода гусей жила, её должны есть». Если поместить её в какой-то закрытый питомник или маленькое хозяйство, которое будет как музей хранить племя владимирских гусей – то это лишь подвергнет его риску окончательного исчезновения, потому как сделать проект в таком формате сильно прибыльным не получится, а без финансирования он умрёт. Нужно, чтобы люди понимали разницу во вкусе той или иной породы. Тогда, если при покупке мяса они будут отдавать предпочтение владимирскому гусю или романовской овце, то это даст экономический импульс к сохранению той или иной породы. Для примера: когда мы приезжаем во Францию, то едим как местный деликатес брестских кур. Регион, где их выращивают, гордится их вкусом, холит этих кур и лелеет.

– А как бы вы охарактеризовали своего основного потребителя?

Я охарактеризую потребителей, которых мы бы хотели у себя иметь. Это люди, которых можно назвать ответственными потребителями. Они думают о том, кто производит потребляемый ими продукт, какие при этом применяются технологии, вредны ли они или полезны для окружающей среды, оказывает ли производство этой продукции вред или пользу социальной среде и лично им. Они осознают, что покупая этот продукт, они финансируют всю цепочку взаимодействия фермеров. А фермеры у нас вступают во взаимодействие с природой, с животными, с удобрениями, с семенами, друг с другом, с другими людьми, с социально-экономической средой, которая их окружает. Благодаря тому, что потребитель покупает какой-то товар, все эти явления претерпевают определённые изменения. Они могут меняться в лучшую сторону, но могут и в худшую. Соответственно, человек, который знает о том, как эта еда была произведена, может сделать свободный и понятный ему выбор. Это и есть ответственное потребление.

Не все наши сегодняшние покупатели такие. Я думаю, что их довольно-таки мало, может быть процентов 10-15. Но это ядро самых лояльных наших потребителей. Остальные покупают по разным причинам: потому что это вкусно, потому что это здоровая еда или просто потому, что это модно. Все эти факторы являются для нас своеобразными крючочками, с помощью которых мы цепляемся за человека и пытаемся привести его к тому, чтобы он тоже стал ответственным потребителем.

Семья Бодровых, поставщик выдержанных сыров, ферма «Надежда». Более 20 лет назад Надежда и Александр Бодровы, оба – кандидаты наук, оставили квартиру в Москве и перебрались в глухую деревню, став образцовыми заводчиками коз. Начатое ими дело поддержали и их дети, Андрей и Юлия Бодровы. Сегодня семья Бодровых занимается племенной работой, специализируясь на разведении коз зааненской породы из швейцарской долины Зааненталь. Животные свободно гуляют и скачут по специально построенным для них горкам. С 2004 года ферма является опытным хозяйством кафедры козоводства и овцеводства Тимирязевской академии. Сыр семья изготавливает из собственного сырья. Все тонкости сыроварения постигались во время стажировок в Европе. Рецепты приготовления сыров используются классические – именно по таким готовили сыр в начале XX века и раньше. Чтобы произвести килограмм сыра, требуется до 18 литров молока. И никаких добавок сухого молока. Все процессы длятся столько, сколько нужно – нагревание молока, его сквашивание, отделение сыворотки – никаких ускорителей, стабилизаторов или красителей для интенсификации и ускорения созревания. 

– Предположу, что примерно в таком же ключе должен рассуждать и фермер? Получается, что возникает и такое понятие как «ответственный производитель»?

Конечно. Но в России нет законодательства по вопросам экологического производства, а термин «органический фермер» сильно размыт. Тех, кого можно назвать полноценными «органическими фермерами» с точки зрения мировых стандартов – единицы, но во всяком случае люди, которые сделали какие-то уже достаточно серьёзные шаги на пути к этому статусу, появились.

Со своей стороны мы создали специальную операционную группу (сейчас в неё входит, наверное, уже человек  10), которая проводит экспертизу всех производств, с которыми мы сотрудничаем. Они ездят с проверкой при вводе любого продукта, а затем ежегодно инспектируют его производство. Это и есть некоторая гарантия, может быть, не ста, но 95-99%-ная точно, что к нам попадают только те фермеры и те продукты, которые соответствуют нормам нашего стандарта. И этот стандарт гарантирует, что фермер стоит на пути к экологическому производству.

Именно прозрачность происхождения продукта – фундаментальная для нас ценность. Мы стремимся знать всё обо всех ингредиентах любого продукта. Мы знаем в лицо каждого фермера и все детали появления его товара на свет. Без этого продукт просто не может попасть в LavkaLavka. И это ключевой, важнейший момент.

– А как вообще осуществляется взаимодействие с фермерами? Кто кого ищет и что происходит, когда вы наконец-то друг друга находите?

Такого, чтобы мы сами искали фермеров, уже не бывает. Но каждый день новые фермеры, которые сами хотят с нами работать, заполняют на нашем сайте анкеты. Большинству, девяноста процентам, мы отказываем. Чаще всего по причине того, что производимого ими продукта у нас уже много, либо когда даже по описанию в анкете понятно, что их продукт никак не может быть причислен к экологическому. Например, когда какой-нибудь более или менее крупный завод пишет нам, что выращивает картошку на тысячах гектаров, – сразу ясно, что нам этого не надо.

Но если продукт нам нужен, то сначала мы удалённо проверяем информацию о ферме, о производстве, пробуем образцы товара. Потом выезжаем на место и инспектируем производство. После того как продукт проверен, он выводится на продажу. Через наш сайт фермер еженедельно получает информацию о том, какого объёма поставку он должен совершить.

Процентов 90 наших фермеров, к слову – бывшие горожане. Думаю, что связано это с ментальной близостью этих людей нашему проекту. Они просто более открыты ко всему новому. А вот традиционный житель деревни к каким-то новым институциям, которые позволяют ему развиваться, относится с недоверием – он уже привык к чему-то своему.

Вадим Кем, поставщик шоколада на меду, «Дом Мастеров». Вадим Кем делает шоколад на меду, достаточно сложный в изготовлении. Многие профессиональные шоколатье считают это даже невозможным. Натуральный цветочный мед придаёт шоколаду оттенки вкуса, недоступные любым подсластителям и ароматизаторам. Для производства шоколада используются элитные сорта колумбийского какао-масла и какао тёртого. Качественный мёд покупается у проверенных пчеловодов. В качестве дополнительных ингредиентов используются натуральные вкусовые добавки: сушёные ягоды и фрукты, семена, специи, орехи и натуральные эфирные масла. Ещё одна особенность производства Вадима состоит в том, что его деятельность направлена на социальную адаптацию, профессиональную подготовку и трудоустройство людей с ограниченными возможностями.

– Вы упомянули про собственный стандарт качества. Расскажите о нём поподробнее.

Совместно с профессиональным консультантом по органик-производству Давидом Явруяном мы разработали собственный внутренний стандарт био-сертификации. Сейчас Давид работает в нашем коллективе, а до этого был инспектором в международной компании. При создании нашего, «лавочного», стандарта мы полагались преимущественно на европейский опыт.

Наша система состоит из трёх уровней и позволяет вести фермеров от меньшего к большему. Мы понимаем, что если сразу предъявить максимум, то просто останемся одни. Стандарт-1 – это минимальные экологические требования к фермеру, позволяющие ему вступить в наш кооператив и начать продажи своей продукции. Стандарт-5 – самый высокий, предполагающий соблюдение таких же требований, которые предъявляются к биосертификации в Евросоюзе. Стандарт-3 – переходный от первого к пятому.

Но помимо экологических, мы учитываем и социально-экономические критерии – это одно из важных отличий наших стандартов от европейских аналогов. Мы принципиально не сотрудничаем с крупными агропромышленными комплексами – даже если они исповедуют принципы органик-производства или сертифицированы как органик-производители. Соответственно, членами нашего кооператива могут стать только мелкие и средние сертифицированные фермеры.

– Бытует очень устойчивое мнение, что без огромных агрохолдингов, применяющих не вполне  экологичные технологии, прокормить население невозможно в принципе. Взять те же самые гибридные сорта овощей: да, они могут значительно уступать традиционным сортам по гастрономическим характеристикам, но при этом давать заметно бо́льшие урожаи и не подвергаться воздействию болезней и вредителей. Значит, вырастить такой продукции можно больше, а её цена будет минимальной. Отсюда вопрос: свой проект вы позиционируете как нишевый, рассчитанный на относительно небольшую долю потребителей или всё-таки как достаточно жёсткую альтернативу современному массовому производству?

Я считаю, что тот путь, по которому сегодня развивается сельское хозяйство – крупные промышленные комплексы, ядохимикаты и прочие средства защиты растений – это путь в никуда. Сельскохозяйственная экономика должна быть другой. Но по разным причинам на её переустройство требуется какое-то время. Полагаю, что это вполне возможно, и что органическое фермерство – и есть альтернатива тому пути, по которому сейчас шагает часть мира и в какой-то степени Россия. Но для того, чтобы это действительно сработало, нам и некоторым другим, похожим на нас организациям, нужно достичь определённых объёмов, которые позволят проиллюстрировать на практике, что этот путь возможен. Понятно и то, что это встретит противодействие тех экономических игроков, которые удовлетворены сложившейся ситуацией и для которых передел рынка – рисковая критическая точка.

Пока мы достаточно далеки от ситуации, в которой LavkaLavka могла бы стать каким-то существенным игроком на рынке продовольствия. Но мы действуем собственными силами, нам не помогают ни государство, ни какие-то внешние крупные инвесторы. Мы идём своим путём, и будем делать это ещё достаточно долго.

Иван Новичихин, поставщик овощей, Первая ЭКОферма Кубани. Иван выращивает овощи по беспахотной технологии на своей овощной ферме, которая имеет «органическую» сертификацию по стандартам Европейского Союза. Главным принципом органического земледелия и растениеводства является поддержание природного, естественного плодородия почвы. Её не вспахивают, не вносят в неё никаких удобрений, кроме органических. Можно удобрять навозом, но он так же должен быть с органической фермы. Иван протестировал навоз с близлежащих ферм, но результат лабораторного анализа показал превышение ПДК по антибиотикам и тяжёлым металлам. Поэтому свои овощи Иван «кормит» вытяжкой из мягких сорняков, которые собирают с огорода при ручной прополке: щерица, портулак, крапива... Забитые на треть зеленью столитровые бочки заливают водой и оставляют бродить, периодически помешивая. А затем разбавляют водой литр на 10 литров и поливают. Кроме того, фермер включает в севооборот различные сидераты – горчицу, рожь, люпин, эспарцет, донник белый. Выращиваемые на ферме культуры так же не подвергаются опрыскиваниям. Овощи растут вперемешку, по принципам пермакультуры Зеппа Хольцера. Чеснок у Ивана растёт рядом с огурцами. Огурцы – рядом с чесноком. Если картошку на этом поле пытается съесть колорадский жук, то его, в свою очередь, ест специальный клещ. От тли спасают богомолы и божьи коровки, от слизней – лягушки. Природа сама всё регулирует.

– Но ведь есть ещё такой важный показатель как цена продукции. Массовое сельское хозяйство, пусть и со всеми его недостатками, держит стоимость товаров достаточно низкой. Ваши же цены, уверена, многих просто шокируют.

Да, если говорить на языке маркетологов, то по цене наша продукция сейчас относится к премиум-классу. Есть два основных фактора, из которых эта цена складывается, – это высокие издержки фермера и наши собственные высокие издержки. Фермерские обусловлены тем, что продукт выращивается наперекор всем современным аграрным промышленным подходам и без какой-либо государственной поддержки. Наши – тем, что мы действуем наперекор всей системе розничной торговли. Если говорить грубо, то фермерские продукты – это мир хаоса: нестабильность поставок, нестабильность качества, нестабильность логистики, юридическая незащищённость и прочее-прочее. А мы создаём механизмы работы, которые должны минимизировать все эти недостатки и сделать из этого хаоса действительно работающую систему. Отсюда – высокие издержки самого бизнеса.

Можно ли все эти затраты в будущем сократить настолько, чтобы фермерский продукт мог составить какую-то конкуренцию массовым производителям? Думаю, что да – при соответствующей поддержке фермера и работающих системах сбыта. Но дело далеко не только в цене. Нужно работать и с головой потребителей, они должны понимать, что крупные пищевые компании, стремясь произвести как можно больше продукции при как можно меньших затратах, без преувеличения нещадно издеваются над природой, получая от земли и животных гораздо больше, чем те могут обеспечить при нормальных условиях. Такой подход неизбежно обезличивает даже саму еду, лишает её всякого смысла, кроме удовлетворения насущной потребности покупателя набить желудок. Исчезают местные сельскохозяйственные и гастрономические традиции: глобальный рынок формирует глобальный продукт. Локальные породы животных и региональные сорта овощей перемещаются в учебники сельскохозяйственной истории человечества.

– Но ведь на рынке тоже можно купить фермерские продукты, и стоить они будут гораздо дешевле, чем в «Лавке». Допустим, ваша свинина стоит тысячу, а купить такую же на рынке можно рублей за 300!

Во-первых, на рынках очень часто продаётся то же самое мясо, что и в любом крупном магазине. То, что называется «с базы» – с крупных мясокомбинатов. Даже если оно и называется «фермерским», то, как правило, выращено по интенсивной технологии – с комбикормами, антибиотиками и гормонами. А часто и вовсе приходит замороженным из Белоруссии, Европы и Америки. Ни о каком вольном выпасе скота здесь нет и речи. С этим и связано убеждение покупателей в том, что фермерские продукты не просто могут, а должны быть дешёвыми. Но при этом «мраморная австралийская баранина премиум-класса» за 1000 рублей воспринимается достаточно нормально, а вот «тульская баранина романовской породы от фермера Ярышевского» за 1000 вызывает возмущение!

И во-вторых. Посмотрите: даже колбаса начинается с земли – с того, как и чем эту землю удобряли, прежде чем вырастить на ней корма для свиней, из которых потом эту самую колбасу сделать. Корма для наших животных фермеры выращивают самостоятельно, без использования химикатов. Летом скот содержится на вольном выгуле, но даже зимой после перевода в здание фермы ему отводится достаточно просторная площадь. Такое мясо не имеет ничего общего с мясом животного, выросшего в тесном загоне на 1,5 квадратных метрах и благодаря гормонам роста набравшего «товарный вес» в два раза быстрее, чем это происходит в природе. Ни по вкусу, ни по качеству, ни, если хотите, «по духовному содержанию», эти продукты несравнимы. Как несравнимой будет и колбаса, которую сделают из этого мяса.

Наши продукты появляются на свет так, чтобы окружающая среда не страдала от пестицидов, гербицидов и минеральных удобрений, а животные – от гормонов и антибиотиков. Мы распутываем все продовольственные цепочки. И пока это стоит дорого.

Максим Курбатов, поставщик русской пресноводной рыбы и икры форели. В LavkaLavka продаются только сезонные продукты. Сезон красной икры лососевых рыб – конец осени. Поэтому почти вся красная икра, которая продаётся в магазинах и на рынках в конце марта – мороженная. Максим Курбатов поставляет в «Лавку» свежую икру форели – единственной лососевой рыбы, нерестящейся с октября по май. Эта икра без консервантов – в ней присутствует только соль, при том что в 99% икры добавляют, как минимум, БКН (E211, бензойнокислый натрий). Кроме того, форель, от которой получена эта икра, живет в озёрах Олонецкого района Карелии, а не в тесных садках, как многая другая. Она запускается туда мальком и живёт дикой жизнью – плавает по всему озеру и питается тем, что найдёт сама. Ей не дают искусственных кормов с каротиноидами для окраски мяса и икры. Такая икра стоит значительно дороже, чем икра на рынке или в супермаркете, но это уже совершенно другой продукт.

– Идеи ответственного потребления до своих потребителей стараетесь доносить целенаправленно?

Конечно. Причём понятно, что делать каждый день некие идеологические утверждения – это глупо. Они будут раздражать, возникнет ощущение сектантства. Поэтому для донесения наших идей мы создали ресурс «ЛавкаГазета», где рассказываем реальные истории о фермах, которые иллюстрируют, что за каждым продуктом стоят позитивное дело и интересный человек. Эти истории способствуют тому, что люди сами начинают задумываться над тем, как, оказывается, важно, какой помидор или какой гусь на какой ферме и с помощью каких технологий был выращен. По сути, читатель сам приходит к позиции ответственного потребителя. Причём по комментариям к материалам мы хорошо видим, как меняется наш покупатель.

«ЛавкаГазета», кстати, – это ещё одна иллюстрация того, что мы являемся не просто магазином и даже не объединением сельскохозяйственных производителей. Сейчас у нас работает целая редакция со штатом в шесть-семь человек. Помимо газеты они трудятся над контентом наших сайтов и страничек в социальных сетях.

– Можете рассказать про основные проблемы, которые возникли при реализации проекта? Как вы с ними справлялись?

Главные проблемы связаны с тем, что мы развиваемся только на те деньги, которые зарабатываем сами. А бизнес требует постоянного роста. У нас нет возможности передохнуть в каком-то стабильном состоянии. Всё время надо развиваться и вкладываться в это развитие. Соответственно, денег постоянно не хватает – всё время появляются новые проекты, а источник для финансирования только один – отстроенный на текущий момент бизнес. Это самая главная проблема, но она всё время решается разными хитроумными способами.

Например, есть такая замечательная вещь как краудфандинг.  Ещё несколько лет назад я с завистью смотрел на американский Kickstarter – сайт, где люди имеют возможность собирать деньги, к примеру, на маленький грузовичок, чтобы развозить на нём собственноручно приготовленные бургеры. В России было полное неприятие этой идеи. Люди говорили: «С какой стати я буду помогать вам начинать бизнес – я лучше помогу больным детям!» Но ситуация постепенно меняется. Многие стали понимать, что благотворительность и помощь бизнесу, который способен улучшить жизнь в твоём городе, – вещи разные и противопоставлять их не надо.

На открытие своего магазина в Трёхпрудном переулке нам требовалось 500 тысяч рублей – их мы попытались собрать как раз с помощью краудфандинга. И ведь, надо сказать, собрали, причём даже больше, чем было нужно! Этот успех был обусловлен большой базой лояльных людей, которые нас знают и которым наш проект интересен.

– Через несколько лет после организации LavkaLavka вы, насколько мне известно,  организовали и собственное фермерское хозяйство…

Да. Оно маленькое, но многообразное: у меня есть коровы, свиньи, козы, птицы и даже ослы. Но всё это преимущественно для личного потребления. Единственный товар, который можно назвать коммерческим, – это чеснок – и его я уже продаю. Этот овощ я обожаю. Надо сказать, что тут я был очень вдохновлён примером одной английской фермы, которая специализируется исключительно на чесноке. Вокруг такой, казалось бы, неочевидной культуры как чеснок они создали целый мир. Они выращивают 20 его сортов, организовали музей чеснока, чесночный ресторан, школу. И я тоже взялся за то, чтобы такой чесночный мир сделать у себя в деревне. Пока делаю первые шаги.

– А вообще, в ходе реализации проекта вы ощущали, что как человек меняетесь сами, растёте?

Конечно, я изменился. Запуская «Лавку», мы не только не знали таких понятий как «ответственное потребление», но и даже не задумывались в эту сторону. Мы просто искали и предлагали другим вкусные, здоровые продукты. Уже потом, когда мы стали знакомиться с фермерами, мы поняли, что каждая курица, каждый помидор – это элемент огромной цепочки взаимодействий, и на нас, потребителях, тоже лежит ответственность за то, что мы выбираем. И вот именно с точки зрения ощущения собственной ответственности за поступки, которые я совершаю, я изменился сильнее всего. Причём не только в смысле покупки еды, но и вообще, в целом. Наверное, это самое главное, что со мной произошло.

Ну и плюс к этому, естественно, значительно вырос горизонт деятельности и мышления. Если сначала ты думаешь просто о том, как накормить себя правильной едой, а заодно и заработать на этом, то потом начинаешь задумываться, как изменить мир, сделать эту планету лучше.

– Если говорить про планы на будущее, то что вы в ближайшее время хотите сделать?

Если иметь ввиду именно фермерские проекты, то мы хотим и дальше развивать тему рынков – планируем создавать ещё один в Тульской области, а впоследствии – открыть оптово-логистический фермерский центр, так же ориентированный на работу с маленькими и средними фермерскими хозяйствами. Этот центр нужен нам для того, чтобы постараться выйти в более демократичный сегмент по сравнению с «премиумом», где находимся сейчас.

Другой наш серьёзный проект называется «Большая Земля». Он включает в себя идею создания социальной сети, которая объединит людей дела, проживающих в сельской местности, в провинции России. Сеть будет предназначена для того, чтобы помогать этим людям развиваться, находить для своих продуктов и услуг новые рынки сбыта, создавать территориальные сообщества, которые смогут вместе решать проблемы инфраструктуры. Это сеть, которая в новых реалиях даст возможность существовать учреждениям, в чём-то подобным дореволюционным земствам; можно назвать это даже земством 2.0. Но пока это только в проекте, мы едва-едва приступаем к его реализации.  А вот из того, что уже запущено в рамках «Большой Земли», так это фестиваль в Териберке – селе Мурманской области, ставшем широко известным по съёмкам в фильме «Левиафан». Фестиваль мы будем проводить в августе, уже второй год подряд. Эта идея возникла как реакция на общественное обсуждение этого фильма, после выхода которого Териберка стала ассоциироваться с самым забытым местом в России. На деле оказалось, что место это очень красивое, обладающее огромным потенциалом, в первую очередь туристическим. Фестиваль развития территории как раз и призван обратить внимание на потенциал Териберки – хотим таким образом попробовать помочь возродить это село.