– Скажите, когда вы уходили с прежней работы, то уже понимали, что в будущем ваша жизнь будет связана с каким-нибудь ремеслом?

Увлечение ремеслом и творчеством у нас с Яном было давно, но никогда прежде оно не перерастало в дело жизни. Дома, в бытовых условиях Ян делал ширмы, отливал свечи и мастерил светильники. Я любила рисовать. В общем, ничего серьёзного – просто эксперименты и хобби для души. Основное наше время забирала офисная работа, которая всё больше нас тяготила. И чтобы остановить то, что происходит, поискать себя и посмотреть на мир, мы отправились в путешествие. Незадолго до его окончания, в Индонезии, мы натолкнулись на необычную мебель, и у нас зародилась идея делать что-то похожее. Мы всё обдумали и в конце концов решились на это мероприятие.

– То есть изначальная идея делать мебель из старых лодок принадлежит индонезийцам?

Да. Мебель, которую мы увидели в первый раз, была изготовлена вручную каким-то ремесленником на острове Бали, это был штучный товар. Удалось установить, что первым подобным предметом стал классический стеллаж из лодки: половинка лодки, в которой есть полки. Когда мы сегодня проезжаем по отдалённым регионам Индонезии, в необычных местах иногда встречаем такие предметы. Индонезийцы делают их для себя и никому не продают, это единичные экземпляры. Мы так и не нашли первоисточник – человека, который додумался до этой идеи. Каждый индонезиец говорит, что так делал ещё его дед. Получается, что это своеобразный фольклор, существующий в морских странах, где много лодок, которые через какое-то время становятся непригодны для выхода в море, но вполне хороши, чтобы сделать из них предмет мебели. Мы исследовали рынок, чтобы понять, кто вообще этим занимается, и превратился ли фольклор в бренд. Нашли нечто подобное в Африке и латино-американских странах. Также существует один европейский бренд: испанцы творят похожую историю с африканскими лодками.

– Как вам удалось организовать процесс производства мебели?

Когда мы загорелись этой идеей, то прежде всего набросали эскизы, какие предметы мебели мы бы хотели видеть, и как должна будет выглядеть наша первая коллекция. Потом начали искать фабрику. Для этого отправились в путешествие по острову Ява, где в Индонезии сосредоточены все производства. Нам была нужна фабрика, которая имеет представление о том, как работать с лодочным материалом, потому что этот процесс совсем не похож на производство традиционной мебели. Искали долго, под палящим солнцем проехали две тысячи километров. Заезжали в каждую деревню, общались с местными жителями, подучили индонезийский. Поняли, что на местных фабриках люди в большинстве своём даже не имеют представления, что такое чертёж. Поэтому идеи с нашими рисунками оказались труднореализуемы, начинать надо было с чего-то простого.

Вообще при работе с индонезийцами есть одна интересная особенность: нельзя выстроить бизнес на договорных отношениях «ты мне – я тебе». С людьми там сначала нужно подружиться. Мы нашли фабрику, которая, как нам показалось, в будущем сможет воплотить наши идеи, и подружились с ней.

Наша первая коллекция состояла из лодок-стеллажей и лодок для вина – предметов, сохранивших форму лодки. То есть она была максимально простой и для рабочих фабрики, и для нас. Основной сложностью был выбор лодок, из которых будут сделаны стеллажи. 70% из них приходят на фабрику далеко не в лучшей кондиции. А нам хотелось, чтобы это было разнообразно и красиво. Ведь, как мы и предполагали, для большинства наших покупателей очень важен цвет. Поэтому колористике и подбору материалов мы уделяем огромное внимание, занимаемся этим с Яном сами.

– О покупке старых лодок у рыбаков договариваетесь лично?

Мы пробовали общаться с рыбаками напрямую, но для них любой белый человек – по определению богатый человек, и поэтому они начинают устанавливать необоснованно высокие цены. Причём, раньше эти старые лодки они просто сжигали, не имея возможности заработать хоть сколько-нибудь. Так что нам требовался кто-то из местных, кто смог бы найти с рыбаками общий язык. Такой человек нашёлся на фабрике, и сейчас он занимается скупкой лодок с разных островов Индонезии специально для нас. Некоторые лодки, чтобы попасть на фабрику, преодолевают огромный путь.

Также мы планируем организовать сбор вёсел – они очень понравились нашим покупателям. Пока занимаемся этим сами – тратим несколько дней, чтобы проехаться по рыбацким деревенькам и познакомиться с рыбаками. Без личного знакомства продажи не совершаются. Но мы любим общаться с рыбаками. Каждый раз это длинные, иногда утомительные, но всегда весёлые разговоры.

– Разработкой коллекций занимаетесь в Москве?

Да. Думаем, зарисовываем. Потом едем в Индонезию и с самого начала и до конца изготовления коллекции присутствуем на фабрике. На это уходит два месяца. От фабрики над нашим заказом одновременно трудится 15 рабочих. 

Каждая коллекция – это всегда новые лодки, которые самобытны и неповторимы. Это всегда лодки-стеллажи, лодки для вина и всеми любимые предметы, например, зеркала и столы. И всегда новинки. Каждая коллекция состоит примерно из 100-150 предметов, около 60 из которых являются крупными.

Объединяющего элемента у наших коллекций нет: материал, с которым мы работаем, очень харизматичный и яркий, к нему не надо подтягивать какую-то дополнительную умственную идею.

– А какой обработке лодки подвергаются на фабрике?

Все предметы в форме лодок создаются из небольших лодок-каноэ, которые достигают длины в пять-шесть метров. Мебель традиционной прямоугольной формы делается из огромных кораблей метров 50 в длину: их борта разбираются на доски, и из этой лодочной древесины мы мастерим столы, стулья и комоды. Обрабатывается древесина одинаково, не зависимо от того, делается предмет из лодки или корабля. Когда лодка приходит на фабрику, материал выглядит грубо. Его очищают, вынимают старые железные гвозди. Далее начинается сборка. Материал шкурят и он становится гладким. В лодке-стеллаже бо́льшее внимание уделяется полкам, на которых будут стоять предметы. Сама лодка изнутри и снаружи сильной обработке не подвергается, потому что нам нужно сохранить оригинальные цвета. Для того чтобы закрепить остатки краски, наносим грунт и покрываем всё несколькими слоями шеллака на основе натуральной смолы.

Требования к производству лодок мы продумывали сами, потому что на фабрике, с которой сотрудничаем, критерии качества до нас были совсем другими. С рабочими мы даже проводили мини-мастер-классы, пытались донести, что хотим увидеть в конце. Это нельзя было делать назидательно, только в дружеской атмосфере. На каждой следующей коллекции нашу методику мы, естественно, дорабатываем.

– А истории лодок, из которых делается мебель, вы собираете? Наверняка вашим покупателям они были бы интересны…

Истории сотен свезённых с разных островов лодок сохранить практически невозможно. С точностью мы можем сказать только то, с какого острова эта лодка привезена и сколько ей примерно лет. Также мы знаем, что все лодки создаются рыбаками вручную. Традиционная лодка-долблёнка делается из ствола цельного дерева, но потом с каждого бока надставляется по одной доске, чтобы чуть-чуть увеличить борта. Для обеспечения устойчивости по бокам лодки прикрепляются один или два бамбуковых балансира. У лодок с разных островов свои особенные формы носа, уникальная раскраска, но техника изготовления всегда одна и та же. А вот огромные корабли до сих пор по несколько лет делаются вручную на верфях.

Это всё, что мы знаем, но историй типа «рыбака звали так-то, жил он в такой-то деревушке и поймал на этой лодке такую-то рекордную рыбу» у нас нет. Понимая это, некоторые люди даже просят нас придумать такие истории самим, например, если покупают мебель в подарок, и им не важно, реальными они будут или нет.

– Почему вы не организовали производство мебели из лодок в России?

Это невыгодно финансово и достаточно сложно. С одной стороны, когда мы только затевали это дело, то об организации собственного бизнеса ещё ничего не знали. Поэтому проще было опереться на что-то уже готовое – ту же самую индонезийскую фабрику. Даже сейчас, спустя два года, организовать полноценную столярную мастерскую в Москве нам видится маловозможным, в том числе и с финансовой точки зрения. С другой стороны, ввозить лодочное вторсырьё в нашу страну гораздо сложнее, чем готовую мебель. К примеру, придётся долго доказывать, что оно не радиоактивно.

– Кто ваш покупатель?

Как правило, человек романтичный. Ему от 30 до 50 лет. Зачастую это человек, любящий путешествовать. Покупают нашу мебель и для суперроскошных дизайн-проектов загородных домов, и для скромных квартир-студий. Среди клиентов также бары, рестораны, общественные пространства.

Спрос на нашу мебель, конечно, не массовый и слогана «лодка в каждый дом» у нас не будет. Люди в России всё-таки достаточно консервативные, да и по ценовому диапазону она доступна не всем. Но на упрёки, что наши стеллажи слишком дороги (в среднем их цена составляет около 70 тысяч рублей), мы обычно отвечаем: за те же самые деньги вы можете купить три стеллажа из ИКЕА или один огромный шкаф – очень вместительный, со множеством полочек для хранения. И этот шкаф так и будет стимулировать вас к дальнейшим покупкам, захламлению и потреблению. Мы говорим: купи лучше одну лодку, которая будет каждый день взаимодействовать с тобой и рождать диалог. Ты будешь думать, откуда она и какая история с ней связана. Наверное, поэтому наши предметы очень любят покупать для детских комнат. Мы уверены, что на фоне современного общества потребления наш предмет способен породить в человеке новую форму мышления, на что не способен очередной шкаф-купе, который нужно будет нагружать тряпками, носками, миксерами и другими бесполезными покупками.

– Чем всё-таки ваша мебель подкупает людей больше всего? Необычным дизайном? Экзотикой?

Прежде всего, тем, что это предмет с историей. Ведь стеллаж в форме лодки можно сделать и из новой фанеры, искусно его покрасить, состарить. Но нашему покупателю важно, что это лодка аутентичная, что рыбак на ней и вправду выходил в море, что это не бутафория. Есть даже дырочки от деревянных гвоздей! Покупатели говорят, что ощущают наши изделия как живые.

Кроме того, наши предметы любят за необычную форму и яркий цвет. Это яркое пятно, с помощью которого можно создать атмосферу. Многие в один голос говорят, что достаточно поставить в комнате один наш предмет – зеркало, лодку, кресло – и вокруг него всё начинает играть.

А кто-то любит нашу мебель и за экологическую подоплёку. Таких людей пока немного, но они есть. 

– А какие именно экологические аспекты имеются ввиду в данном случае? Речь ведь, наверное, идёт не только о том, что ваши изделия сделаны из экологически чистой древесины, что сегодня тоже, безусловно, востребовано.

Рыбаки никогда не перестанут делать лодки – они рубили и будут рубить деревья, серьёзного вреда экологии это не наносит. Но старая лодка могла бы просто сгнить на берегу, а мы из неё создали шкаф. И если теперь кто-то сделает выбор в пользу нашего стеллажа, вместо того чтобы заказать шкаф в мебельном магазине, то он тем самым сохранит для природы несколько деревьев. И второе, о чём я уже говорила, – это воспитательный момент, связанный с уходом от мышления общества потребления. Если у тебя стоит наш шкаф, то в следующий раз ты, возможно, задумаешься о том, чтобы положить меньше бумаги в принтер или набирать меньше полиэтиленовых пакетов в магазине. И уж точно ты не будешь покупать ничего такого, что обычно пылится в квартирах на самых верхних полках так ни разу и не использованным. Другой важный момент состоит в том, что мебель из лодки в силу её уникальности никогда не выбросят. В отличие от шкафов массового производства она будет передаваться по наследству, радовать и воспитывать следующие поколения.

Подпишитесь на eRazvitie.org в Фейсбуке и ВКонтакте, чтобы не пропустить новые материалы.