Достаточно распространённой причиной, почему отдельные выражения меняют свой изначальный смысл, заложенный в них авторами, является их «выдёргивание» из контекста. Начнём, пожалуй, с самой очевидно нелогичной (с учётом приписываемого ей значения) фразы, которая звучит так: «исключение лишь подтверждает правило». Действительно, а с какой стати исключение должно что-то подтверждать? Приведённые слова взяты из речи Цицерона, произнесённой им в 56 году до н.э. на слушании дела в защиту обвиняемого в незаконном получении римского гражданства Луция Корнелия Бальба-старшего. Бальб был уроженцем Гадеса (современный Кадис) и служил под началом Помпея. Как друг, Помпей даже выступил спонсором его гражданства. Подоплёка обвинения была политической, направленной на триумвиров Первого триумвирата (Цезаря, Красса и Помпея). В защиту Бальба выступали не только Цицерон, но и Помпей, и Красс. Благодаря своему аргументу, искажённая часть которого и вошла в историю, Цицерон с блеском выиграл дело. В то время в некоторых межгосударственных соглашениях Рима с соседними странами о взаимном признании был пункт, явно исключающий двойное гражданство: жители тех стран не могли стать римскими гражданами, не отказавшись от своего прежнего гражданства. Гражданство Бальба было двойным; это и стало формальной стороной обвинения. Но Цицерон обратил внимание суда на то, что, поскольку в некоторых соглашениях такое исключение есть, значит, соглашения, в которых его нет, подчиняются противоположному правилу и, соответственно, разрешают двойное гражданство. Ибо если есть исключение, то должно быть и правило, из которого это исключение сделано, даже если само правило не было сформулировано явно. Другими словами, если бы не было общего правила, разрешающего двойное гражданство, то и об исключениях говорить бы не приходилось. То есть не исключения подтверждают правила, а существование исключений из правил подтверждает существование самих правил, из которого эти исключения делаются.

© Cesare Maccari

Другая не менее известная цитата — «цель оправдывает средства» — традиционно применяется для оправдания тех не всегда «чистоплотных» способов, которыми мы готовы пользоваться для достижения важных нам целей. Между тем, полный вариант фразы, автором которой является основатель ордена иезуитов Игнатий де Лойола, звучит немного по-другому: «Если цель — спасение души, то цель оправдывает средства». То есть оправдания заслуживает лишь одна-единственная цель, в остальных же случаях выбор средств должен быть ограничен.

А вот ещё одна известная фраза, авторство которой приписывают то английскому писателю XVIII века Самюэлю Джонсону, то богослову XVII столетия Джорджу Герберту. Звучит она так: «благими намерениями вымощена дорога в ад» и трактуется обычно синонимичным утверждением: «не делай добра — не получишь зла». Однако в действительности это выражение должно выглядеть следующим образом: «Преисподняя полна добрыми намерениями, а небеса полны добрыми делами», или: «Благими намерениями вымощена дорога в ад, благими делами — дорога в рай». То есть не намерения, а только реальные дела показывают, что представляет из себя тот или иной человек.

Не можем мы не упомянуть и о любителях алкоголя, которые своё пристрастие порой объясняют очень просто, утверждая: «Истина в вине». Однако в оригинале это знаменитое высказывание Плиния Старшего звучало так: «In vino veritas, in aqua sanitas» — «Истина в вине, а здоровье в воде». То есть хотите найти истину — пейте вино, а хотите остаться здоровыми — воду! Возможное объяснение того, почему истину предлагалось искать именно в алкоголе, приводит в одном из своих трудов римский историк Тацит, описывая, как германские народы держали совет на праздниках, где, как они полагали, пьянство препятствует тому, чтобы участники лукавили друг с другом.

Не совсем верно мы понимаем и слова политика и поэта VI века до н.э. Хилона из Спарты. Сегодня они звучат так: «О мёртвых — либо хорошо, либо ничего». Подразумевается, что из уважения к их памяти про плохое лучше умолчать. Авторское же высказывание выглядит следующим образом: «О мёртвых — либо хорошо, либо ничего, кроме правды». Хилон таким образом полагал, что если есть, что сказать плохого об умершем человеке, говорите, но только если это — правда, ведь защитить свою честь мёртвые уже не могут.

Ещё дальше ушла от оригинала фраза «Ars longa, vita brevis» — «Жизнь коротка, искусство вечно», смысл которой чаще всего сводится к более родной для нас цитате Булгакова «рукописи не горят». На самом же деле эта цитата Гиппократа изначально звучала так: «Жизнь коротка, путь искусств долог, удобный случай скоропреходящ, опыт обманчив, суждение трудно». И это — его рассуждение о сложности медицины, для изучения которой не хватит всей жизни. В оригинале, кстати, вместо слова Ars («искусство») стоит греческое слово τέχνη, которое обозначает не только «искусство», но также «ремесло» и «умение».

Неправильно трактуется нами и выражение «в здоровом теле — здоровый дух», ведь тем самым мы подразумеваем, что, сохраняя в отличной форме тело, человек бережёт и душевное здоровье. Изначально выражение употреблялось иначе: «хорошо бы, чтобы в здоровом теле и дух был здоровый». Это изречение взято из сатиры древнеримского поэта Ювенала, в которой есть и такая строка: «Надо молить богов, чтоб дух здоровый был в теле здоровом». Дело в том, что в обществе той эпохи большое значение придавалось физической культуре и красоте тела. Зачастую увлечение физическими упражнениями было столь велико, что человек мало внимания обращал на развитие своей духовности. Но Ювенал считал необходимой гармонию и тела, и духа: если бы в человеке всё было прекрасно, было бы куда лучше. Кстати, эта фраза стала очень популярной после того, как её повторили английский философ Джон Локк и французский писатель-просветитель Жан-Жак Руссо. Все авторы при этом исходили из того, что наличие здорового тела отнюдь не гарантирует наличие здорового духа. Напротив, они говорили о том, что необходимо стремиться к этой гармонии, поскольку в реальности она встречается редко.

Другой причиной, искажающей смысл сказанного, являются неверные переводы, приводящие порой к достаточно неожиданным последствиям. Наиболее известные случаи этого связаны с одним из первых переводов Библии на латынь, сделанным блаженным Иеронимом (около 345-420гг.). Тот кусок, где говорится о том, как Моисей спускается с горы Синай, Иероним переводит так: «Когда сходил Моисей с горы Синая, и две скрижали откровения были в руке у Моисея при сошествии его с горы, то Моисей не знал, что лицо его стало рогато оттого, что Бог говорил с ним». В результате на протяжении многих веков образ Моисея для католиков был рогатым. Впрочем, причина ошибки переводчика вполне понятна. В Библии в этом месте употреблено древнееврейское слово «qrn». Поскольку гласные в семитской традиции не пишутся, то это слово можно перевести несколькими способами, в частности как «рог» (qeren) и как «сиял, излучал, лучился» (qaran). Иероним по какой-то причине выбрал первый вариант перевода. Ошибка была исправлена лишь в XVII веке (теперь Моисей стал лучезарным: «лицо его стало сиять лучами оттого, что Бог говорил с ним»), но о тех временах нам по-прежнему напоминают многочисленные статуи, в том числе и знаменитый рогатый «Моисей» Микеланджело.

Paulo Valdivieso / flickr

Вторая ошибка перевода Библии привела к появлению крылатого изречения, которое слышали, наверное, все: «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в царство небесное». Эта нелогичность (а при чём здесь, собственно, верблюд?) легко объясняется: в оригинале сквозь ушко предлагается пройти все-таки не верблюду (kamelus), а канату (kamilus). Долгое «е» произносилось примерно так же, как «i», поэтому оба слова звучали очень похоже, что и привело к ошибке.

Ещё одной причиной искажения смыслов в языках является непонимание тех реалий, которые привели к появлению высказывания. Это касается, например, поговорки «работа не волк, в лес не убежит». И смысл её вовсе не в том, чтобы позволить себе отложить дела, ведь они всё равно никуда не денутся, как принято считать сегодня. Всё с точностью до наоборот. Деревни на Руси обычно стояли рядом с лесом, и в них нередко наведывались волки. Крестьяне прятались и ждали, когда волку надоест бродить по улицам и он убежит в лес. А работа-то не убежит никуда. Следовательно, и ждать не надо — надо начинать её делать.

А вот фраза «делу время, потехе час», напротив, приобрела более нравоучительный оттенок, нежели тот смысл, который в неё закладывался изначально. Сейчас она означает примерно следующее: на отдых и развлечения времени нужно отводить гораздо меньше, чем на работу, труд. Однако раньше слово «час» служило синонимом слову «время». Русский царь Алексей Михайлович (1629-1676), впервые употребивший эти слова в «Уряднике», имел в виду, что нужно равномерно распределять своё время и тратить его как на работу, так и на отдых. Или, говоря современным языком, всему своё время.

Другой пример — выражение «моя хата с краю». Сегодня его используют, когда хотят показать своё безразличие к каким-то делам или вопросам. А в давние времена, когда деревни располагались длинной линией домов вдоль дороги, тот, кто жил в хате с краю, нёс ответственность за общую безопасность деревни и, увидев нападающего врага, должен был предупредить всех остальных и первым дать отпор. То есть, заявляя, что «моя хата с краю», крестьянин на самом деле говорил: «я готов ценой собственной жизни охранять покой своей деревни». Впрочем, и дорогих гостей житель из «хаты с краю» тоже встречал первым, и именно по его радушию и гостеприимству приезжие судили обо всей деревне, поэтому ответственность на нём действительно была очень большая. Считается, что смысл выражения стал меняться после того, как деревни начали разрастаться. Новосёлы пристраивали свои дома на окраинах, и обычно были плохо осведомлены о жизни поселения. Поэтому когда кто-то интересовался у них о деревенских делах, они обычно ничего не могли ответить, а фраза «моя хата с краю» постепенно трансформировалась в «моя хата с краю — ничего не знаю».

А как насчёт того, чтобы «зарубить себе на носу»? «Носом» в старые времена называлась памятная дощечка или бирка для записей. Неграмотные люди всегда носили с собой такие дощечки и палочки, с помощью которых и делались всевозможные заметки или зарубки на память. Всё просто, и к органу обоняния слово «нос» в данном случае не имеет никакого отношения.

И последний пример из этой серии — поговорка «первый блин комом», которая в сегодняшнем понимании означает, что у человека обычно не получается что-то сделать с первого раза. В древности пословица звучала так: «первый блин — комам, блин второй — знакомым, третий — дальней родне, а четвёртый — мне». То есть она учила, как нужно вести себя по отношению к другим людям. А комы, которым должен был достаться первый блин – это медведи, которых славяне чтили с древних времён. Поэтому любой хозяин в первую очередь должен был предложить угощение (образно, конечно) именно им.

В некоторых случаях искажение смыслов выражений стало результатом искажений в их произношении, когда во фразе вдруг пропадали или, наоборот, появлялись какие-то буквы. Результаты таких превращений иногда были весьма несуразными. Именно таким образом появилась, например, таинственная трын-трава. Но сначала это была всё-таки «тын-трава». Тын — это забор, а тын-трава — не более чем трава, растущая за забором, то есть никому не нужный, всем безразличный сорняк.

А вот поговорка «попал, как кур во щи», наоборот, одну букву потеряла, ведь изначально она звучала как «попал, как кур в ощип» (кур — это устаревшее название петуха), то есть «оказался в крайне сложном положении».

Кстати, очень многие поговорки вообще изменили своё значение на противоположное. И всё по одной и той же причине — они дошли до нас в урезанном виде. Вот несколько наиболее интересных примеров, которые мы сразу приведём в их полном написании (современный и изначальный смысл, надеемся, читатели смогут сравнить самостоятельно):

От работы кони дохнут, а люди — крепнут.

Бедность не порок, а вдвое хуже.

Старый конь борозды не испортит, да и глубоко не вспашет.

Собаку съел, а хвостом подавился.

Кто старое помянет — тому глаз вон, а кто забудет — тому оба.

Пьяному море по колено, а лужа — по уши.

Новая метла по-новому метёт, а как сломается— под лавкой валяется.

Ума — палата, да ключ утерян.

Два сапога пара, оба левые.

Курочка по зёрнышку клюет, а весь двор в помёте.

Примечательно, но и некоторые отдельные слова большинство людей употребляют не к месту, также неверно трактуя их реальный смысл.

К примеру, слово «амбициозный» мы обычно употребляем по отношению к человеку, который ставит перед собой серьёзные цели и желает добиться в жизни очень многого. Но если мы заглянем в толковый словарь, то увидим, что слово «амбиция» означает обострённое самолюбие, чрезмерное самомнение, заносчивость, чванливость, а также различные претензии и притязания. Образованное от этого слова прилагательное тоже имеет негативную эмоциональную окраску. Вы написали в своём резюме, что очень амбициозны? Вычеркните немедленно!

Или вот: наречие «априори» на латыни буквально означает «от предшествующего». Многие употребляют его в смысле чего-то само собой разумеющегося, не требующего доказательств. Но в философии «думать априори» — значит иметь о чём-то представление, не проверив это на практике, чему противопоставляется «апостериори» — суждение, основанное на имеющемся опыте.

Неправильно употребляется обычно и слово «апробировать» — его используют как синоним слова «опробовать». На самом деле апробировать — значит проверить и одобрить. Как правило, речь идёт о каких-то официальных процедурах: «Учёные апробировали новое лекарство — скоро оно поступит в продажу». Но нельзя апробировать манную кашу, если, конечно, это не какое-то крупное исследование, по результатам которого будет вынесено письменное заключение.

Двигаемся дальше. Модное сегодня слово «аутентичный» можно услышать достаточно часто. Аутентичным называют то кафе, то спектакли и даже людей, имея в виду их необычность, самобытность. Но слово «аутентичность» означает подлинность, соответствие оригиналу. Аутентичным может быть договор или товар, а также произведения искусства.

Многие убеждены, что слово «конгениально» выступает превосходной формой прилагательного «гениальный». В реальности же оно происходит от латинского con («вместе») и genialis («относящийся к душе»). Таким образом, конгениально — это близко по духу, а конгениальный человек — тот, кто близок вам по образу мыслей и ценностям.

И ещё одна очень распространённая ошибка: говорить что-то типа «до чего нелицеприятный тип!», имея в виду неприятного человека — неправильно. На самом деле нелицеприятный — значит беспристрастный, справедливый, тот, кто не стремится никому угодить. Поэтому если кто-то назвал вас нелицеприятным человеком — считайте, что вам сделали комплимент.

Ну а закончим мы наш сегодняшний разговор весьма интересной историей: путаница существует даже в понимании смысла, который Лев Николаевич Толстой заложил в название своего романа «Война и мир». Казалось бы, уж здесь-то что может быть непонятно? Однако эрудиты наверняка знают, что до орфографической реформы русского языка 1917-1918 года слово «мир» могло писаться по-разному: как «миръ» в смысле «не война», так и «мiръ» в смысле «место обитания, планета, община, общество». После 1918 года оба слова слились в одно и стали писаться одинаково. Но какой именно мир имел в виду Лев Николаевич? В 1982 году примерно такой вопрос прозвучал в одной из передач «Что? Где? Когда?», причём проиллюстрирован он был дореволюционным экземпляром романа, на котором отчётливо читалось слово «мiръ». Ответ знатоков ведущий подытожил так: «К сожалению, с отменой буквы «I» мы перестали правильно понимать смысл названия этого великого романа». Программа пользовалась большой популярностью и авторитетом, и сделанное «открытие» быстро распространилось в среде интеллектуалов.

Однако, как показывают современные исследования, Толстой всё-таки, похоже, подразумевал иную трактовку. Разночтения же возникли из-за опечатки, допущенной в издании 1913 года под редакцией П.И.Бирюкова. В четырёх томах романа заглавие воспроизводится восемь раз: на титульном листе и на первой странице каждого тома. Семь раз было напечатано слово «миръ» и лишь один раз — «міръ», причём на первой странице первого тома (именно издание с опечаткой и попало на телевидение). Однако все прижизненные издания Толстого выходили под названием «Война и миръ», да и сам он писал название романа по-французски как «La guerre (война) et la paix (мир, покой)». Так иногда и рождаются легенды, мифы и заблуждения.