– Дмитрий, ты работаешь в Москве. А родился и вырос ты тоже здесь?

Нет, я родился в Ленинграде, когда мои родители учились на третьем курсе Ленинградского кораблестроительного института. Потом мы уехали в город Вьюжный (сейчас – Снежногорск) на берегу Баренцева моря – тогда его только строили, и он был ещё поселком при судостроительном заводе. Первые несколько месяцев мы жили в каюте корабля, который стоял на заводе. Во Вьюжном я проучился до восьмого класса, а потом уехал к бабушке и дедушке в Конотоп, на Украину, и школу закончил там.

– Тогда как так получилось, что вуз ты заканчивал в Москве, и почему этим вузом оказался именно физтех?

Помню, как однажды меня ругали за очередную тройку. Мама сказала: «Пойдешь в ПТУ». Но тогда за меня вступился отец: «А может лучше в МФТИ?». Мама ответила: «Если поступит в МФТИ, то я сниму перед ним шляпу». Я запомнил этот разговор, и он повлиял на моё решение идти в физтех.

Большую роль сыграла и учительница по математике – Фолько Елена Сергеевна. Она закончила физико-математическую школу при МГУ, сам МГУ, а потом в Конотопе преподавала математику. Каждый год кто-то из её учеников уезжал в  Москву. К ней я попал в 8 классе, когда моя другая учительница заметила, как я на уроке на задней странице тетрадки считал интегралы. Елена Сергеевна дала мне книжки по эвристике – тогда я еще не знал даже такого слова – и я сидел и изучал их. Читал, например, Давида Пойа – про то, как вообще нужно решать задачи. Мне на всю жизнь запомнился эпиграф в одной из его книг: «Если тебе дали листочек в линейку, пиши поперек, а если в клеточку – то по диагонали». Не надо решать те задачи, которые ты видишь, задачи надо искать самому.

Но сначала я всё же хотел поступать в Бауманку и после 9 класса приехал туда вместе с отцом. Но там всё оказалось очень суетливо, все куда-то торопились. Быстро отдали нам материалы и отпустили. Но отец предложил всё-таки съездить и в физтех. Когда мы туда приехали, мне понравилась сама атмосфера – удалённый тихий город Долгопрудный. В приёмной комиссии нас встретила женщина со словами: «Ой, как хорошо, что вы к нам приехали. Вот вам материалы». Тогда я и сделал свой окончательный выбор в пользу МФТИ и поступил туда с первого раза.

– Кто в тот период определял вектор твоего движения? Родители?

Оценочные вещи - от отца. Мать объясняла, как устроен мир, а отец говорил, что - хорошо, а что - плохо. Это воспринималось практически однозначно.

Хотя, наверное, родители влияли на меня в равной степени. Почему я в определённый момент захотел идти в Бауманку? Потому что у мамы на заводе работал один хороший человек – Михал Михалыч, золотой медалист Бауманки. Она меня к нему приводила, и он мне рассказывал про свой институт. Хотя на заводе был и один человек с физтеха – тоже местная знаменитость. Он работал в цехе нетрадиционного оборудования. Когда никто не знал, как что-то сделать обычным конструкторско-технологическим способом, задачу отдавали ему. А он через неделю приносил результат.

– Какие были первые впечатления от института?

Было очень интересно. Ощущение такое, что дни пролетали совершенно незаметно – в решение задач, которые нам давали, уходил с головой – ни о чём другом думать не успевал. А потом, когда прошла четверть, первая сессия, было ощущение, что прожил полжизни. Каждый день казался очень маленьким, а полгода – просто огромными.

Изначально мы, студенты физтеха, думали, что со всеми задачами справимся самостоятельно, но оказалось, что ничего подобного. Только через несколько месяцев стали понимать, что к чему. У одних были проблемы с математикой, у других – с физикой. И мы не то, чтобы списывали друг у друга, а садились и обсуждали проблемы. Могли, например, втроем запереться в какой-нибудь аудитории и решать задачу.

После 6 лет физтеха у меня появилась привычка – с кем-то делиться проблемой, обсуждать её и распределять роли в решении. Не знаю – хорошо это или плохо. И сколько у меня самого потом училось ребят – все они приходили заниматься группами. С одного факультета, с одной группы приходили устраиваться на кафедру вдвоём, вдвоём писали диплом, выпускались тоже вдвоём. Диплом такой, что на десятерых хватит. На физтехе это постоянная схема жизни.

– На командную работу мотивировали преподаватели или это случайно складывалось – как естественное явление?

Скорее, естественное. Мотивации со стороны преподавателей не было. Но я считаю, что есть смысл учить ребят командами, погружать их в такие ситуации, где им нужно вдесятером решать одну проблему. Но система обучения построена так, что ты сам сдаёшь экзамен, сам пишешь работы и получаешь свои собственные оценки.

– Что ещё запомнилось из обу­чения в институте?

Математика на физтехе сложная, но в целом такая же как везде. Учишь теоремы, способы доказательства, учишься решать задачки, а потом сдаёшь. А по физике задачки вообще принципиально другие были – совершенный выворот мозга. Допустим, шайба падает на лед и без отскока начинает скользить дальше. Вопрос – сколько она проскользит? В школе понятно было – шайба либо упала и прилипла – значит, был удар абсолютно не упругий, либо упала и отскочила под таким же углом – это уже абсолютно упругий удар. А вот почему она не отскочила, а заскользила? Это уже тонкий момент, связанный с тем, что надо рассмотреть, как система перешла из одного состояния в другое. А вся школьная физика была именно про установившиеся, конечные состояния системы.

Также было много всяких задач, которые нужно было сначала самому из текстов составить и понять, а потом уже решение предложить.

Теорем на экзаменах по физике учить было не надо. Ты выбирал любой предмет для беседы с преподавателем и начинал ему рассказывать, как устроена жизнь. Приносишь задачку, начинаешь беседовать с преподавателем и постепенно ощущаешь, насколько плохо ты себе представляешь окружающий мир.

Очень интересными были лекции по динамике космического полета, которые читал Борис Викторович Рушенбах. Сам факт его слушания и сдачи ему экзамена были запоминающимся событием. Мне запомнилась одна история из его лекций. Когда он занимался вопросом стыковки космических аппаратов, то решал одну проблему – как перевести изображение, которое человек видит с помощью своего сферического глаза, на плоский экран, причём так, чтобы всё сходилось миллиметр в миллиметр. Идея пришла ему в голову по время прогулки по Третьяковке. Когда он зашёл в зал с иконами, то увидел, что на иконах табуретки нарисованы с перспективой – задняя часть шире, чем передняя. Он стал над этим думать и пришёл к выводу, что человек видит окружающий мир в трёх перспективах. На расстоянии пары метров он видит ещё в изометрической проекции. А в прямой перспективе со сходящими линиями он видит уже, начиная от пяти метров. А эти изображения на иконах как бы приближали лики к смотрящему.

– Что ещё важного было заложено во время обучения в физтехе?

Привычка любую сложную систему свести к чему-то понятному. Например, сейчас я занимаюсь Smart Grid-ами. Когда начинаешь смотреть на все эти миллиарды переключений, взаимозависимостей, то всё кажется очень сложным, но на самом деле там всё достаточно просто. То есть в физтехе закладывается не какая-то сложная система, а отношение к миру, как к простой и понятной вещи. Поэтому выпускникам физтеха все равно в какой мир они попадут – в итоге они сделают его таким, в какой они собирались попасть.

Думаю, что когда люди за 6 лет научатся не решать чужие задачи, а ставить свои, то у них атрофируется возможность приглядываться к миру, адаптироваться к нему, поскольку эта способность просто не нужна. Они знают, что когда начнут этим заниматься, то сами нарисуют свою задачу и решат её, таким образом изменив тот мир, который находится вокруг. Я, возможно, заблуждаюсь, но поскольку я системщик, то так оно в итоге и будет. Здесь вспоминается и мой личный опыт, и опыт моих друзей – выпускников. Обычно наши истории жизни выглядят следующим образом: «я закончил физтех, подумал, чем бы мне заняться, поговорил с друзьями – они сказали, что вот – отличная тема, занимайся ей. Я начинаю заниматься этим делом и понимаю, что ни я, ни мои друзья представления не имеют, что там происходит». И это не свойство поступающих на физтех людей – это свойство, закладывающееся во время обучения.

В какой-то момент все решали вопрос – какие требования предъявить к университету, чтобы он мог отвечать на внешние вызовы. А подход физтеха говорит: может, это университет находится в центре, а весь мир отвечает на его запросы? И если верна эта системная модель, то понятно, почему именно группы выпускников формируют будущее. Потому что и программа подготовки, и та жизнь внутри будут определять общество, в центре которого находится этот университет. Этот подход, кстати, получил название «школоцентризм».

Классический университет – это традиционное общество, отраслевой университет – индустриальное общество, а предпринимательский университет – это малые группы, реализующие свою модель будущего. Название общества определяется его деятельностью.

– Здесь возникает другой вопрос. Если какой-то университет находится в центре своего мира, то кто должен задаться вопросом, кого же он всё-таки готовит – инженеров, учёных, предпринимателей? У инженеров один метод, у физиков – другой. Физтех может подготовить инженера и у него будет очень «правильный» мозг, способный решать задачи сложных систем. Но тот ли это мозг, который должен решать научные задачи, физические? Сопоставимы ли физический метод  и инженерный?

В своё время вставал вопрос – как нам подготовить много-много Королёвых и Туполевых. Я на этот вопрос обычно отвечаю, что «много-много не надо». Королёв, Туполев, Капица – это своего рода чудеса, уникумы. Но мы можем готовить проектные команды со всеми навыками, которые сочетались в каждом из этих людей. Как вариант, можно рассмотреть не индивидуальное обучение, а проектное. И в конце каждого курса должна быть какая-то цель по обучению.

На мой взгляд, принципы, заложенные в основе обучения, должны обеспечивать общие знания вместо предметных навыков, должна быть направленность на создание конечных продуктов на всех стадиях жизни, а упор должен делаться на проектные команды вместо индивидуальных занятий.

Если физтех – это система выпуска предпринимательских команд, изменяющих вокруг мир на определённое время в определённом пространстве, то сам физтех, как система, должен стать средой поддержки жизненного цикла таких команд. От их формирования до утилизации результатов.