– Владимир, где и как прошло Ваше детство?

Родился я в 1986 году в небольшом городе Александров во Владимирской области. Это такой не совсем удавшийся наукоград на 101-м километре. Мой отец – кандидат наук, мама имеет два высших образованиям – патентовед и инженер-химик. Я закончил английскую школу и поступил в Московский энергетический институт, на кафедру фэмаэк, институт электротехники по специальности «кабельная техника». Тяга к энергетике у меня была с детства. Я всегда считал, что это единственная отрасль, которая будет всегда, независимо от того, в каком направлении двинутся Россия и весь остальной мир.

Вообще, надо сказать, что Александров – не самый лучший город. В свое время здесь расположили много инновационных (тогда их называли научными) центров. Это ВНИИ СИМС синтеза минерального сырья, завод полупроводников, телевизионный завод «Рекорд». На маленький город с населением в 70 тысяч человек – довольно большое количество высокотехнологичных производств. Но в 91-92 годах все это рухнуло.

Очень хотелось оттуда уехать. Я понимал, что шанс вырваться мне может дать хорошая учеба, и поэтому она стала для меня одним из основных стимулов.

В институт я поступал с идеей фикс – сразу после его окончания устроиться в какую-нибудь крупную компанию типа «Дженерал электрик» или «Сименс» – ту, что на слуху, и перебраться за границу. То есть получить знания здесь, а реализовать их уже там.

 – Работать начали еще в институте?

Желание работать было всегда, поэтому трудовой путь я начал достаточно рано. Но работа по специальности подвернулась мне лишь на четвёртом курсе обучения, и было глупо этим не воспользоваться. Так в 2007 году я оказался во Всероссийском электротехническом институте (ВЭИ). Основным направлением деятельности с самого начала были ремонт крупных электрических машин и исследовательская работа по созданию новых электроизоляционных материалов и систем электрической изоляции.

– Свой первый проект помните?

Мы изготавливали катушку индуктора для плавильной печи на заводе «ЗИЛ». Это была работа непосредственно руками – намотка катушек. Нас в то время было двое молодых специалистов – я и Александр Тимофеев, с которым мы и сейчас вместе работаем. Подразделение тогда у нас было маленькое – 5 или 6 человек, возраст большинства был за 50. Изначально планировалось, что это будет подсобный труд под присмотром мастера. Но один мастер заболел, а второй ушёл в отпуск, и с технологией и станком пришлось разбираться самостоятельно. Непонятный эскиз. Станок, который мы видели первый раз в жизни. Незнакомое производство. А посоветоваться не с кем.

Но мы вдвоем справились и за месяц намотали несколько катушек. Они до сих пор благополучно работают, плавят на «ЗИЛе» металл.

Сразу же после «ЗИЛа»  мне предложили поехать в командировку на Сургутскую ГРЭС-1 – на ремонт турбогенератора ТВВ-200. С этого, собственно, началась моя любовь к турбогенераторам и понимание того, на какой специальности я учусь, и как мне эти знания смогут пригодиться.

Потом мы выиграли конкурс на ремонт турбогенератора ТВС-30 на Саровской ТЭЦ  и выполнили его под моим руководством. Я был шефом, полностью руководил проектом – и экономика, и техника, и логистика, и частично подбор персонала были на мне. К проекту я привлек несколько молодых специалистов, на тот момент не обладавших достаточным опытом, в том числе Кудинова Константина, который сейчас является моим заместителем. Да и мне тогда было всего 22 года.  Руководящего опыта за спиной не было – только интуиция, опыт участия в аналогичных работах и помощь Валерия Ивановича Шаталова – шеф-инженера с колоссальным опытом ремонтов турбогенераторов, с которым и сейчас мы поддерживаем дружеские отношения.

Работу выполнили с опережением сроков на месяц, получили благодарность от Администрации Нижегородской области и от руководства ТЭЦ. 

– За счет чего справились раньше времени?

Как бы это странно не прозвучало, но все дело было в правильной организация труда. Все всегда были заняты делом, а некоторые работы делались параллельно. Плюс личная мотивация всего персонала и отсутствие проблем со снабжением и инструментами. Поставки мы организовали сами.

Проект шёл 5 месяцев. Из них три месяца была подготовка, согласование, обсуждение и т.п. Непосредственно работа заняла 2 месяца.

Когда мы туда приехали, я сразу же столкнулся с большой проблемой – это были личные взаимоотношения с собственным персоналом. Начальник для них – это человек с большим опытом, в возрасте. Естественно, сразу начались нарушения… Но буквально за неделю я отправил двух работников домой без зарплаты, и после этого нарушения прекратились.

Была конфликтная ситуация и на станции – с главным инженером. Он высказывал сомнения в моей профпригодности и профессиональной подготовке. Но когда ремонт был закончен, свои слова он забрал обратно, поблагодарил, пригласил поучаствовать в следующих ремонтах.

– В какие проекты Вы включены сейчас и в какой роли?

В 2010 году мы начали кампанию по подготовке инновационных проектов. В то время родилась идея создания производства деталей и обмоток турбогенераторов, которую в настоящее время мы  реализуем совместно с «КЭР-Холдингом», Республика Татарстан. В производство уже запущена часть оборудования; подписаны контракты с западными партнерами, полным ходом идет подготовка помещения.

Параллельно под моим руководством ведется опытно-конструкторская работа по созданию газоизолированной линии (ГИЛ) на 500 кВ, по заказу ФСК. Мы благополучно защитили два этапа и в настоящее время идет изготовление опытного образца. Для выполнения данной работы была создана хорошая профессиональная команда из специалистов ВЭИ, МЭИ и других научных организаций.

Также я принимаю участие в разработке элементов КРУЭ на напряжение 110-220 кВ.  Для этих целей в ВЭИ было создано новое подразделение, которое занимается изготовлением элементов. 

– Несмотря на молодой возраст, у Вас достаточно жёсткая внутренняя позиция. Откуда эта жёсткость появилась?

Жёсткость связана с работой. Я считаю, цель любой работы – результат. Если результата нет, значит, всё сделано неправильно – набраны не те люди, выбран не тот путь.

Первые мои проекты были связаны с пуском генераторов и работой в сжатые сроки под непрерывным контролем заказчика. Если мощности нет, то никакие объяснения не принимаются. Без разницы, что ты сделал и что получилось. Пока мощности нет – работа не выполнена. Это основной фактор.

По другим проектам позиция такая же – результат должен быть конкретным. Я против больших и толстых отчётов, в которых по сути ничего нет.

– Как собираете команды под разные проекты?

В основном через личные связи. Я выбираю людей по принципу «нравится – не нравится», а чем заняться, они найдут в нашем деле сами.

– В зарубежных проектах участие принимали?

У нас был совместный проект с англичанами. Мы их пригласили в Сургут для проточки шеек вала ротора ТВВ-800. В России такого никто не делает. А мы решили и работу образцово-показательную провести благодаря участию западных специалистов, и им показать всю красоту Сибири. Но они прилетели из Гибралтара в печальный для нас день, когда в Домодедово был произведен теракт. В аэропорт не пускали такси, а выйдя из аэропорта, нельзя было зайти обратно внутрь. И перепад температур для них оказался очень большим – путешествие из +25 в Гибралтаре в -38 в Сургуте. Сразу из аэропорта, ночью, я их повёз к водохранилищу. Над ним был такой туман, что уже в метре ничего не было видно. Когда я им сказал, что Стивен Кинг написал здесь свою знаменитую книгу «Туман», то только тут они как-то расслабились, и дальше у нас пошла спокойная, нормальная работа.

Сейчас идет модернизация турбогенератора ТВВ-165 на Красноярской ГРЭС-2, совместно с польским отделением «Альстома».

Но вообще с иностранцами мы работаем редко – из-за сложностей с таможней и допусками иностранцев на электростанции. На все режимные объекты сложно оформлять пропуска. Тратится время, в итоге сроки могут оказаться сдвинутыми, а это всегда неприятно.