Центр спасения медвежат-сирот Международного фонда защиты животных IFAW находится в деревне Бубоницы Торопецкого района Тверской области и действует там с 1996 года. Но работа с медведями – исследования формирования их поведения и разработка методики выращивания – началась задолго до этого, ещё в 1970-х годах. В то время о поведении медведей в дикой природе наука знала крайне мало. Но в 1972 году учёному-биологу, профессору МГУ Леониду Крушинскому приходит в голову мысль о смелом научном эксперименте: проследить за процессом формирования поведения медвежат с первых недель их жизни до обретения ими самостоятельности. Провести эксперимент он предлагает Валентину Пажетнову, бывшему в то время охотоведом, сотрудником Центрально-лесного государственного заповедника.

Для эксперимента была создана суррогатная семья, в которой Валентин Пажетнов заменил медвежатам мать. Первые несколько месяцев он жил с медвежатами в палатке, имитирующей берлогу, выкармливал их тёплым молоком из соски и кашами, а после выхода из «берлоги» водил их по лесу, наблюдая за тем, как они развиваются в естественной среде. Занимаясь этой работой, Пажетнов провёл в лесу два с половиной года. Опыт, полученный в результате эксперимента, лёг в основу пажетновской методики по выращиванию «диких» медведей, но на её доработку потребовались ещё годы исследований и практики.

Дарья Моргунова

Работы по доращиванию медвежат-сирот с целью выпуска в природу начались в 1990 году и стали для Валентина Сергеевича делом жизни, которое передалось по наследству его детям и внукам. С тех пор по методике Пажетнова в природу были возвращены уже более 220 медведей. С 1997 года центр получает финансирование Международного фонда защиты животных IFAW.

О семейном опыте работ по реабилитации бурых медведей мы пообщались с руководителем Центра спасения медвежат-сирот IFAW – биологом-охотоведом Сергеем Пажетновым, сыном Валентина Сергеевича.

– Многие люди держат у себя домашних животных, при этом не испытывая с ними никаких трудностей. Опираясь на этот опыт, может показаться, что и вырастить маленького медвежонка – дело не такое уж и сложное. Так ли это на самом деле и в чём, собственно, состоит процесс реабилитации медвежат-сирот?

Основная особенность нашей работы заключается в том, что мы работаем с животными, которые должны научиться выживать в дикой природе. Неотъемлемым условием этого умения является чувство страха к человеку. Если животное не боится людей, то в дикой среде оно не выживет, поэтому обречено на гибель или пожизненное заключение в клетке. Поэтому мы никоим образом не воспитываем медведей – мы обеспечиваем им среду, приближенную к их естественной среде обитания, и полувольное содержание, благодаря которому у них формируются все формы поведения, необходимые для жизни в дикой природе: пищевое, оборонительное, гнездостроительное, реакция страха на человека.

Очень важная задача – минимизировать контакты медвежат с человеком, в том числе и с нами. Мы не принимаем прессу и лишь за редким исключением позволяем вести съёмки – только когда необходимо зафиксировать действие методики. С медвежатами поочерёдно работают два-три человека – это позволяет исключить привыкание к постороннему запаху. Не должно быть никаких тактильных раздражителей, то есть ни в коем случае нельзя давать медвежатам возможность соприкасаться с голыми участками тела человека, поэтому работаем мы всегда в перчатках. Как правило, одна и та же одежда несёт в себе один и тот же запах, поэтому нужно иметь сменный комплект. О разговорах и играх с медвежатами вообще не может быть и речи.

При этом реакция страха на человека имеет определённые возрастные рамки. У бурых медведей она формируется в возрасте 6 месяцев. Как только появляется реакция страха, начинает формироваться и оборонительное поведение: медвежонок начинает настороженно относиться ко всякому новому раздражителю и часто пугается до такой степени, что быстро залезает на дерево, где может находиться довольно долго. В определённый момент медвежата начинают бояться даже нас. Оборонительное поведение формируется сравнительно быстро, и в возрасте 7-8 месяцев медвежата уже бывают готовы к выпуску.

IFAW /Пажетновы

Всё, что случается с медвежатами-сиротами в центре, максимально приближено к тому, что происходит с этим хищником в дикой природе. В начале реабилитации, когда на улице холодно, медвежата содержатся в специальном отапливаемом домике без окон, который имитирует берлогу. Кормим медвежат молочными смесями, повышая в них содержание жира до 9% (у медведицы жирность молока ещё выше – 17%). Между кормлениями медвежата располагаются в ящиках, по два-три медвежонка в каждом. Под днищем каждого ящика лежит специальный прорезиненный электрический коврик, температура которого держится на уровне 27 градусов.

При достижении медвежатами возраста трёх месяцев и более мы переводим их на содержание в вольер площадью около 1,5 га, который располагается в лесу в отдалении от деревни. Это соотносится с выходом медведицы с медвежатами из берлоги, когда появляются первые проталины, первая растительность, и они могут сами находить себе пропитание. В вольере также построен домик-берлога, в котором медвежата могут найти укрытие. Медвежат в вольере мы кормим в начале три раза в день, с конца мая – два, а с середины июня – только один раз в день.

Примерно с конца июня – начала июля двери вольера открываются, и медвежата самостоятельно выходят наружу, постепенно осваивают территорию, уходя всё дальше от домика. Уже в августе они могут уходить на расстояние более 15 километров, но, как правило, раз в сутки приходят в вольер за пищевым подкреплением. Поначалу мы практиковали прогулки с медвежатами, то есть человек водил медвежат по лесу, находя наиболее кормные места. Затем мы отошли от этих прогулок и предоставили медвежат самим себе. У них очень высока реакция следа, то есть им нужен кто-то, за кем они будут идти, но это не должен быть человек. Поэтому очень важно, чтобы медвежата росли в группе: там они проецируют социальные связи друг на друга. Такие группы медвежата формируют самостоятельно. В группе обычно бывает три-четыре медвежонка. Всего же за один период реабилитации у нас бывает до 15 медвежат, но в основном 10-12.

IFAW / Пажетновы

IFAW / Пажетновы

Перед выпуском в дикую природу медвежат мы обездвиживаем, чтобы поставить ушную метку и взять необходимые анализы, поскольку в природу должны возвращаться только здоровые животные. При этом, чтобы не происходило никаких смешений, медвежат, которые к нам попадают, мы выпускаем в тех же местах, откуда они к нам прибыли.

– Насколько мне известно, разработке методики реабилитации медвежат предшествовало длительное изучение поведения медведей в дикой природе. В итоге на каких наиболее значимых составляющих этого поведения вы сосредотачиваетесь – к примеру, учите ли медвежат охотиться или самим строить берлоги?

Жизнедеятельность и формирование поведения бурого медведя наша семья изучала на протяжении 1974-1980 годов. Мы наблюдали за жизнью медвежат-сирот, с которыми осуществляли многодневные прогулки по лесу. По крупицам собирали те следы жизнедеятельности, которые оставляли после себя дикие медведи или медвежьи семьи в естественной среде обитания, изучали формирование разных форм поведения медведей: пищевого, оборонительного, территориального, социального и др.

Запечатление медвежатами медведицы как матери происходит в момент их выхода из берлоги. Медвежата запоминают внешний образ медведицы, её запах, позывной сигнал, и у них возникает «реакция следования» за матерью. У медведицы появляется материнский инстинкт, и с этого момента она ревностно охраняет медвежат от любой опасности. Поэтому встреча в лесу с медведицей, у которой есть медвежата, для человека очень рискованна.

IFAW / Пажетновы

Своих медвежат медведица специально ничему не учит, но представляет собой объект для подражания. Медвежата просто смотрят, что делает мать, и делают то же самое. Например, когда впервые после выхода из берлоги она начинает кушать траву, медвежата лезут к ней под морду и тоже начинают есть травку. При этом медведица издаёт губами «чавканье» – звук, который напоминает «чмоканье», когда медвежата сосут молоко у матери, и ассоциируется у них с пищей.

Если мамы нет, как у наших медвежат, то ими всё постигается методом проб и ошибок и подражанием друг другу. И это достаточно хорошо работает: мы сравнивали формирование пищевого поведения у наших медвежат и у дикой популяции, и оказалось, что состав кормов у них идентичен: то, что поедают наши медвежата, поедают и дикие медведи. Допустим, в конце мая – начале июня основной компонент пищи медведя – белковый. И для диких, и для наших медвежат в этот момент основной пищей являются муравьи.

Медведь – это хищное млекопитающее, опасное для человека и для домашних животных, но основу его питания составляет всё-таки травянистая растительность, поэтому нет необходимости обучать медвежат охоте. Для строительства берлог обучение также не нужно – медведи делают их самостоятельно, инстинктивно. Мы брали двух подопытных медвежат и изучали в естественной природе, какую берлогу они себе сделают по первому году. Скажу, что эти берлоги ничем не отличались от тех, которые устраивают дикие медведи. Но построить нормальную берлогу, конечно, могут не все медвежата. Это не обязательно будет какое-то глухое укрытие. Медведи могут просто лежать в густом ельнике – наломать веток и сделать из них подстилку, либо же расположиться в комле упавшего дерева. Грунтовые берлоги они вырывают себе гораздо реже.

IFAW / Пажетновы

IFAW / Пажетновы

– Медвежата, которые поступают к вам в центр – это результат охоты? Либо же сиротами они становятся и по каким-то другим причинам?

До 2012 года основной причиной поступления медвежат в центр была легальная и браконьерская охота на медведей в зимний период – так называемая охота на берлогах. В 2012 году она была запрещена, и с этого момента поползли вверх другие факторы: лесозаготовительная работа, прогулки с собаками по лесу, законная охота на копытных и стихийные бедствия – наводнения, пожары.    

Лесозаготовительная техника, упавшее на берлогу дерево, громкий лай собак и масса других причин могут разбудить медведицу и заставить её покинуть свою берлогу. Далеко не все знают, что медведица никогда не возвращается обратно. За всю практику нашей работы, проводимой на протяжении более 20 лет, не было зафиксировано ни одного случая, чтобы медведица вернулась в покинутую ею берлогу. Так сложилось в процессе эволюции. Медведица просто спасает свою шкуру – убежав, она снова может продолжить свой род, в то время как вернувшись, имеет все шансы погибнуть из-за спугнувшей её опасности. Поэтому, если медвежат немедленно не забрать из берлоги, то они быстро замёрзнут: новорождённые весят порядка 500 граммов, плохо опушены и имеют очень плохую терморегуляцию.

Медвежата могут отбиться от матери и вскоре после выхода из берлоги – весной, поскольку медведица не считает, сколько за ней идёт медвежат: два, три или четыре. Такие медвежата поступают к нам вплоть до 15 июня, то есть до периода начала гона – медвежьих свадеб. Кстати, именно в этот период медвежата обычно и расстаются с матерью. Это происходит на втором году жизни медвежат, то есть в возрасте 1 год и 4-5 месяцев. Прогнать их медведица не может, так как медвежата привязаны к ней реакцией следования. Но у медвежат проявляется чувство страха на запах медведя-самца в период гона. Медведь-самец в этот период может убить медвежат, и у молодых медведей за многие века сформировалось поведение, направленное на избегание медведя-самца. Как только медведица выходит на след самца, медвежата, почуяв его запах, сами отстраняются от матери.

IFAW / Пажетновы

– А медвежата из зоопарков к вам на реабилитацию когда-нибудь поступали?

Это отдельная работа, не связанная с общими проблемами наших реабилитантов, поскольку мы реабилитируем диких медведей. Что касается зоопарков, то если медвежат отнять от матери в июне и определить их на временную передержку в небольшом загоне в месте выпуска, то есть шанс, что у них сформируется реакция страха на человека. Такая работа нами проводилась, и довольно успешно. Например, в прошлом году мы консультировали работу по выпуску медвежат, рождённых в неволе в Нижегородском зоопарке, в охранную зону Керженского заповедника. Медвежата пробыли с медведицей до сентября месяца, но содержались в отдельном помещении, куда не ходили посетители. Именно благодаря тому, что медведица с медвежатами в этот период не была на виду у людей, мы успешно выпустили на волю всех трёх медвежат. Другими положительными примерами может служить наша работа с зоопарками в Казани и Белгороде. В целом же мы выпустили в дикую природу 14 родившихся в зоопарках медвежат.

IFAW / Пажетновы

Когда мы только начинали работать, то достаточно часто к нам приносили медвежат, которые некоторое время содержались у кого-то дома. В большинстве случаев реабилитировать таких медвежат было невозможно – вся работа шла впустую. Поэтому впоследствии правила приёма медвежат мы ужесточили, и теперь, прежде чем принять медвежонка не из природы, мы очень тщательно изучаем всю его подноготную. Если человек приручил медвежонка, то в дикой природе жить он уже никогда не сможет. Такие медведи обречены либо на гибель, либо на клетку. И это большая проблема. К нам постоянно поступает куча звонков на эту тему. К сожалению, в центральной части России нет такого заведения, где бы таких медведей содержали в группе пожизненно.

Правда, надо сказать, что в экспериментальных целях я укладывал медведей, которые жили некоторое время у людей, в спячку на зиму, с ноября по март. Выяснилось, что во время пребывания даже в искусственной берлоге приручённый медвежонок дичает и может обретать выраженный страх перед человеком и следами его жизнедеятельности, и шанс вернуться в дикую природу у него может появиться.

Бывает, привозят нам и раненых медвежат. Часто ранения они получают из-за незнания людей, что нужно сделать в той или иной ситуации. К примеру, в Максатихинском районе люди занимались заготовкой дров и услышали писк медвежат. Лезть за медвежатами в берлогу побоялись – вдруг там находится медведица? Привели собак, которые сразу же задавили одного из медвежат, а второго сильно травмировали. Хорошо, что это оказались лишь рваные раны мышц на холке, а кости остались целыми. Медвежонок перенёс двухчасовую операцию под наркозом, выжил, и в этом году мы его выпустили. Но бывают и другие случаи. В этом году в Магаданской области браконьеры убили медведицу, а медвежонку подстрелили заднюю лапу. В итоге её пришлось ампутировать. Такого медвежонка мы не взяли, поскольку для реабилитации он не подходит. Это медвежонок-инвалид, на трёх лапах он быстро не залезет на дерево, а значит подвержен опасности. Но этого медвежонка определили в «Велес» – центр для животных, которые по разным причинам не могут вернуться в дикую природу. К сожалению, подобных центров мало, а страна у нас большая.

IFAW / Пажетновы

IFAW / Пажетновы

– Насколько стабильна и достаточна сейчас численность популяции бурых медведей в природе и сильное ли влияние на неё оказывает ваша деятельность?

Сейчас численность медведей находится на стабильном уровне, в некоторых регионах она даже растёт. Но мы помним такие времена, когда в центральной части европейской России истребили практически всего медведя. Охота на него была закрыта, и в течение нескольких лет численность хищника вновь стабилизировалась. Поэтому сейчас охота вновь разрешена и ведётся повсеместно (за исключением, как я уже говорил, зимней охоты на берлогах).

Когда-то я и сам занимался охотой (моя специальность – биолог-охотовед), и именно через неё многое узнал и прочувствовал. Охота была для меня и способом выживания, способом прокормить себя. Сейчас надобности в этом нет, и ружья я не брал в руки уже около 20 лет. При этом я считаю, что полностью запрещать охоту нельзя. Медведя спасает природный страх перед человеком, а охота этот страх поддерживает, сдерживая расстояние контакта между человеком и хищником. Если медведь увидит, что можно безнаказанно выходить к людям, то человек и его домашний скот будут под угрозой. Когда мы исследовали берложное поведение медведей, то выявили такой интересный момент: медведь залезает в берлогу только задом, и это помогает ему избежать гибели. Человек, наткнувшись на такой след, думает, что медведь из берлоги ушёл. Но этому медведя никто не учит – эта форма поведения уже закрепилась на уровне рефлексов.

Занимаясь реабилитацией медвежат, мы не можем сильно влиять на общий размер популяции, поскольку возвращаем в природу довольно мало особей – 10-15 в год. Но при этом мы можем оказывать существенное влияние на численность микропопуляций. Например, несколько лет назад нам удалось восстановить микропопуляцию медведей в заповеднике «Брянский лес». В разные годы на эту территорию нами были выпущены 14 медвежат. В итоге группировка увеличила свою численность с 5-7 до почти 30 медведей. При этом сотрудниками заповедника совершенно точно была зарегистрирована медведица с ушной меткой, имеющая медвежат.

Сегодня медведем заняты далеко не все территории в России, где он обитал ранее. Есть области, где медведь до сих пор остаётся редким видом и занесён в местные Красные книги. И вот как раз при восстановлении таких исчезающих популяций наша методика может быть использована с наибольшим успехом.

IFAW / Пажетновы

– А может ли она быть распространена, во-первых, на другие виды медведей и, во-вторых, на другие виды животных, находящиеся на грани исчезновения?

Эта методика позволяет реабилитировать все виды медведей, которые обитают в лесу, будь то гималайский, губач и т.д. Исключение составляет только белый медведь. Это очень специфический хищник, основу питания которого составляют животные корма.

Что касается переноса на другие виды животных, то наша методика для этого не подходит. Сейчас ведётся большая работа по реабилитации кошачьих: амурский тигр, дальневосточный леопард, азиатский леопард, гепард и т.д. Но там действует другой принцип. Эти хищники должны охотиться, и мать учит детёнышей делать это. И так у очень многих животных – именно через научение родителей идёт процесс формирования предмета поведения, позволяющего выживать в дикой природе.