10082
Александр Штегман
Начальник отдела топливообеспечения Агентства по прогнозированию балансов в электроэнергетике.
– Александр Владимирович, для начала расскажите немного о себе. Как и почему Вы стали энергетиком?
Я – дальневосточник, и с этим регионом связаны 53 года моей жизни. И даже сейчас, живя и работая в Москве, я всё равно занимаюсь в том числе и Дальним Востоком.
Мои детские и юношеские годы прошли на берегу Зеи, в городе с красивым названием Свободный. Река в том месте широкая, с очень быстрым течением, очень полноводная. Каждый год в июле-августе она разливалась, иногда, как это было в 1958 году, да и 1984 году, просто катастрофически. Будучи мальчишками, мы ловили плывшие брёвна, делали плоты, устраивали морские сражения. В то время, когда я заканчивал школу, была запущена Иркутская ГЭС и уже начали строить Братскую. Во всех театрах шла «Иркутская история» Арбузова. Зея тоже «звучала» – в начале 10-го класса отец купил мне книгу «Комплексный Зейский гидроузел» – это была моя первая энергетическая книжка, и именно она зародила во мне первую мысль стать энергетиком. В итоге я целенаправленно поступал на электроэнергетический факультет Томского политехнического института. В ТПИ в своё время учился отец, там учились моя сестра и старшие школьные друзья. Но все они были на других факультетах.
Ближе к окончанию института, во время каникул, я обратился в энергосистему Амурэнерго, чтобы они взяли меня к себе на работу. Так совпало, что один из авторов той самой книжки о Зейской ГЭС был руководителем Амурэнерго. Он мне сказал: «Подбери ещё 5-6 ребят со своего факультета, и мы возьмём вас к себе». Я сагитировал 5 хороших ребят, и в 62-м году мы приехали в Амурскую область. Сначала работал в службе автоматики, а в это время создавалась диспетчерская служба. В неё я пошёл, собираясь в будущем заниматься автоматикой и телемеханикой. После четырёх лет работы диспетчером энергосистемы (эти годы мне много дали, не только в техническом отношении, но я получил и серьёзный багаж для будущей организаторской работы), мне предложили переехать в центр угольной промышленности Дальнего Востока, город Райчихинск на должность главного инженера предприятия электрических сетей. Последующие 8 лет связаны у меня с этой интересной и ответственной работой в двух сетевых предприятиях. Оглядываясь назад, могу сказать, что если не считать Зейской ГЭС, то больше всего мне дала именно работа в сетях.
Поскольку главный инженер Амурэнерго А.Д. Ганнушкин знал, что я заканчивал гидронаправление (дипломный проект у меня был по гидростанции на реке Томи Кемеровской области, а практику я проходил на Иркутской ГЭС), то меня привлекали к рассмотрению проекта Зейской ГЭС. Я думаю, поэтому же в начале 1975 года меня назначили главным инженером Амурэнерго, и в том же году мы пускали Зейскую ГЭС. 23 ноября в 14:05 по нашему времени с прямой передачей в программу «Время» на Москву мы включили первый агрегат Зейской ГЭС. А после этого еще 5 агрегатов. И все точно в сроки, которые были утверждены Правительством, благодаря сильному, высококвалифицированному коллективу строителей ЗеяГэсстроя и субподрядных организаций со всего Союза. Возглавлял его начальник стройки Алексей Михайлович Шохин. За строительство Зейской ГЭС он стал Героем социалистического труда, на мой взгляд, совершенно заслужено, а также – героем песни А. Пахмутовой «Мой друг работает на Зее». Главным инженером был опытнейший строитель и замечательный человек Владимир Васильевич Конько. Я горжусь тем, что с ними у меня были дружеские отношения, невзирая на большую разницу в годах. Хотя были и споры, и «громкие дискуссии». Это всё мне очень пригодилось в будущем.
Моя студенческая мечта сбылась – я участвовал в строительстве Зейской гидроэлектростанции. Потом ещё были Колымская, начало строительства Бурейской, Вилюйской III, Устьсреднеканской. Не удалось только начать строительство Гилюйской ГЭС в Зейском каскаде и Дальнереченской ГЭС в Приморском крае. Построй мы эту станцию – сейчас бы имели в Приморском крае совершенно другую ситуацию.
– В какой позиции Вы находились, когда строились все эти станции?
В позиции главного инженера – сначала «Амурэнерго», а потом Главка («ГлавСевероВостокЭнерго»). Главком руководил Иван Николаевич Кравченко – Энергетик с очень большой буквы. Естественно, вся техническая сторона, все пуски были на мне. За 8 лет работы при существовании Главка процентов 50 времени удавалось быть в Москве, а всё остальное – на действующих и строящихся электростанциях. Строек была масса – Анадырская, Камчатская II, Нерюнгринская, Хабаровская III, Комсомольская III, Николаевская на Амуре, Благовещенская, Харанорская электростанции. Расширение Приморской, Артемовской, Владивостокской, Якутской и Сахалинской. И это всё, не считая линии электропередачи 500-220 кВ по всей территории Главка от Забайкалья и «далее везде» на Восток.
Первая ЛЭП – 500 кВ, в строительстве которой мне довелось участвовать, чему я был ужасно рад, прошла от Зейской ГЭС до моего родного города Свободного. Потом, когда я уже был в Главке, мы строили линии от Свободного в сторону Хабаровска, от Хабаровска в сторону Приморья, по Приморью. Кроме того практически по всему БАМу и для завершения электрификации Транссиба. А потом пошли на Тынду и на Нерюнгри в Якутию. Начинали двигаться из Южной Якутии в её центральную часть. Таким образом создавалась объединённая энергосистема ОЭС Дальнего Востока. Всё это делалось по программе, разработанной под руководством упомянутого уже мной И.Н. Кравченко – нашего земляка.
– Это была работа на износ?
Сейчас – на износ, а тогда – нет. Мне всё очень нравилось, а это – самое главное. И потом: наш шеф – Кравченко – подобрал таких людей!… В Главке была собрана очень сильная в полном смысле этого слова команда – и всего-то 48 человек на всё хозяйство – и строительство, и эксплуатацию на огромной, сложной территории.
Иван Николаевич на 20 лет раньше меня окончил (в 1942 году) энергетический факультет ТПИ, и до того как в 67-м году возглавил «ГлавСевероВостокЭнерго», построил лучшую в Союзе в то время станцию – Беловскую ГРЭС в Кемеровской области, будучи её директором. Именно Кравченко создал то, что сейчас называется «дальневосточной энергетикой» в Забайкалье, на Дальнем Востоке и Крайнем Севере – всё от Байкала до Аляски и Японии. И это пример того, как правильно была задумана и реализована схема её развития.
До этого как таковой большой энергетики на Дальнем Востоке не было – только ряд разрозненных электростанций, не объединённых в какую-либо систему (за исключением разве что юга Приморья). Скажем, основной в Амурской области была Райчихинская ГРЭС на Райчихинском угольном месторождении. Остальное – небольшие электростанции на золотых приисках – и много четырёхмегаваттных энергопоездов на угле вдоль Транссиба. Партизанская и Артемовская ГРЭС создавались на Приморском угольном месторождении как энергетические управления комбината ПриморскУголь. Создаваемая в это время промышленность подключалась к ним позже. В Хабаровске была одна станция 1951 года «Рождения» и целый ряд мелких станций, в том числе при предприятиях. Из больших сетей на 220 кВ была только одна линия длиной 261,5 км на деревянных опорах от Райчихинской станции на север, по которой затем питалось строительство Зейской ГЭС. Представляете, что это такое? – когда гремит гроза, то опоры разбивает в щепки.
Кравченко И.Н. внёс идею объединения энергетики Дальнего Востока и осуществил её в проектах, во многом благодаря своей поразительной работоспособности и умению «выбивать» деньги – и в Министерстве, и в Госплане, и в Правительстве. Если было надо – он сам лично готовил постановления ЦК и Правительства. Объём проделанной тогда работы был огромен. Схема создания энергетики Дальнего Востока была действительно комплексной, связанной и с сетями, и с генерацией, и с организацией эксплуатации и ремонтов. Под эти цели были созданы отделения институтов – «Энергосетьпроекта», «Теплопроекта», «ВНИПИэнергопрома» и «Сельэлектросетьпроекта». Они впоследствии отпочковались и стали самостоятельными организациями.
Удалось выстроить эффективные отношения с местными властями. В то время первые секретари дальневосточных обкомов и крайкомов были людьми, не сказать, что совсем независимыми, но очень самостоятельными. Помните, в кинофильме «Дубровский» была фраза: «До бога высоко, до царя – далеко». Так и здесь. Всё это были – личности. В.П. Ломакин в Приморье, А.К. Черный в Хабаровске, С.С. Авраменко в Благовещенске. В Якутии и Магадане тоже были очень мощные мужики, которые знали, что без энергетики они ничего не сделают. Естественно, что доносил всё это до них Кравченко. Он разъяснял, рассказывал, показывал. Потому что без этих руководителей сделать было ничего невозможно – не было бы ни строительных, ни монтажных организаций, ни людей вообще. Важно, что всё это делалось в комплексе – параллельно с началом осуществления схем и с проектированием всех объектов.
Самый трудный момент был, конечно, с кадрами. Не было кадров среднего звена – мастеров, прорабов, главных инженеров для строящихся предприятий. А без них ничего не сделаешь – хоть миллион человек нагони. Даже если будут, как сейчас говорят, успешные топ-менеджеры, без среднего звена всё равно не выйдет ничего.
Рабочие в энергетике на строительстве электростанций и сетей – это совершенно специфический персонал. Вот многие думают: «Что такое сети – столбы да проволока». Но строить сети должны специалисты. Я первое время удивлялся, когда на щебёнчатом склоне, который весь обсыпается, и куда даже забраться сложно, люди умудряются крупные опоры ставить.
Линию Комсомольск-Хабаровск 220кВ – 400 километров – за 9 месяцев построили. На следующий год сделали линию 500 кВ в Комсомольск – тоже за 9 месяцев. Работало много механизированных колонн. Широко использовались вертолёты. Там ведь сплошные болота, населённых пунктов почти нет. И хотя всё это делалось сборной командой, каждый шаг был организован и выверен. Это был самый настоящий подвиг. Сделать всё за 9 месяцев и в таких условиях! Девять месяцев на одну линию и девять – на другую!
Когда строили линию возле БАМа, встречались очень протяжённые территории, на которых не было ни одной живой души. Скажем, линия от Транссиба (Сковородино) до Тынды. 186 километров по склону хребта. Шесть механизированных колонн меньше чем за год справились с этой задачей. Это всё – настоящие подвиги.
В течение последних 20 лет ничего нового, серьёзного, кроме Бурейской ГЭС, в строй не вводилось. Да и эту станцию начинали делать мы, довели её до перекрытия и работы на основных сооружениях, уже началась укладка бетона, готовилось ложе. А потом прекратилось финансирование.…
– Как считаете, подобные стройки сегодня возможны?
Осуществить что-то подобное сегодня очень сложно!.... Разделение энергетики на производство, передачу и сбыт выбивает из-под этого почву. Но кто будет это снова объединять? Министерство формально не имеет таких полномочий, да и возможностей. А развивать Единую энергосистему можно только комплексно – невозможно построить только линию и тем самым решить все проблемы. На счёт всего этого разделения у меня есть своё мнение. Я считаю, что оно было неправильным шагом, поскольку наша энергетика изначально рождалась как региональное объединение сетей и генерации. Хочешь иметь бизнес в энергетике? Бери энергосистему, например, Дальэнерго, с сетями и генерацией и делай бизнес. Будет лишняя энергия – выйдешь с ней на рынок, не будет хватать – покупай. Но отвечать будешь за развитие энергетики региона. Комплексно!
Это конечно очень схематично, но я уверен, что только так и нужно было действовать.
– И через это – участвовать в развитии территории...
Конечно. Потому что одно без другого сделать нельзя. Собственно, задача развития территории и стояла всегда изначально. Сегодня получается, что отвечать за развитие региона некому.
– Другие причины, по которым подобные стройки невозможны сегодня, есть?
Они крайне затруднены до тех пор, пока не будут созданы коллективы строителей и, подчеркиваю ещё раз, среднее звено. Потому что постоянно стоять и за каждым смотреть нельзя – люди должны быть самостоятельные, знающие, ответственные и проверенные, которые будут руководить рабочим персоналом. И я думаю, что, с точки зрения возможностей строительства, именно проблема кадров является первейшей. И в эксплуатации, кстати, тоже – потому что вводятся новые технологии. А у нас что? За 20 лет одни ушли, а другие не пришли, потому как приходить было некуда. И проблема начинается уже с проектных институтов. Только ведь было три огромных института, которые занимались развитием – Энергосетьпроект и Теплоэнергопроект, ВНИПИэнергопром. Они и проекты делали, и идеологию разрабатывали. Сегодня там осталось, думаю, от силы процентов 30 былой мощи.
Очень важный момент состоит и в том, что при работе с кадрами нужен правильный подход. Помню, на одной станции в начале 90-х сложилась очень сложная ситуация. Приезжаем на станцию – обстановка тяжёлая, главный инженер совещание с начальниками цехов проводит. Время, наверное, часов 10 вечера. Он говорит: «Если мы вот этого не сделаем, то ничего не добьёмся, всё пропадёт». Я ему говорю: «Подожди. Разве можно так ставить задачу перед подчинёнными? Ты должен сказать: «Мы вот это всё с вами должны сделать, и сделаем, и всё у нас будет отлично!». С людьми, особенно с ИТРами, общаться надо именно так. Они же очень своеобразный народ, больше головой живут, чем эмоциями. А у рабочих наоборот.
Помню, как Иван Николаевич мне урок преподал. Главным инженером меня назначили в 34 года – в то время это было редким явлением, чтобы главный инженер системы, тем более растущей быстрыми темпами, был настолько молодым. Так вот, каждый четверг я докладывал Кравченко о вводимых объектах, о том, что и где у нас делается. Говорю, что мне надо ехать в Москву, чтобы подобрать начальника релейной службы. Кравченко спрашивает: «А что, у вас никого найти нельзя?». Я отвечаю: «Можно, но молодые все». Он: «Опа, а от Вас я такого не ожидал. Я не боюсь назначать Вас главным инженером энергосистемы в 34 года, а Вы боитесь молодого специалиста назначить начальником службы, да ещё и той, которой Вы сами непосредственно руководите». Это было в 76-м году, но этот урок я запомнил на всю жизнь. С молодыми людьми надо работать, учить их, но и спрашивать с них нужно твёрдо и с самого начала. Когда рядом со старшим и умным человеком находишься – от него и надо опыта набираться. Никто другой, кроме человека, который сам всё прошёл, не научит.
– Как в условиях жёсткой нехватки людей осуществлялось наполнение новых станций персоналом?
Персонал набирался к моменту, когда запускали оборудование. Но предварительно мы направляли этих людей на другие станции, где по нашей просьбе они проходили подготовку. То есть стажировали и дублировали персонал на действующих объектах, в основном на сибирских станциях. На выходе получали тех, кто сразу может работать самостоятельно. Поэтому ко времени пуска станции персонал уже был сформирован. Он же и принимал оборудование. Каждый узел принимался по актам и очень серьёзно.
Особый разговор – это главный инженер и директор. Они назначались с самого начала, с самой задумки станции. То есть у ещё только строящейся электростанции уже были и директор, и главный инженер. Последний осуществлял экспертирование проекта, занимался подготовкой персонала, организацией процесса эксплуатации. Всё это делалось заранее и параллельно.
Многие из тех, кого мы подготовили, впоследствии ушли на новые стройки, в том числе в европейскую часть – уже натренированные, закалённые, «обмороженные».
Главное, что так было по всей энергетике страны, везде, конечно, со своими нюансами.
– Среднее звено, на котором Вы постоянно акцентируете внимание… Какими компетенциями оно должно обладать? И со временем в этой части что-то меняется?
Сегодня серьёзно изменились инструменты управления энергетическим процессом. Когда я много лет назад начинал работать диспетчером, то передо мной была схема, был частотомер, и обязательно хотя бы одна лампочка накаливания. Абсолютное знание схемы, частотомер и поведение этой лампочки помогали предположить, что происходит в сети. Успешной работе в таких условиях нас научили старшие товарищи и постепенное приобретение опыта. Я, конечно, немного утрирую, но по сравнению с сегодняшним «инструментарием» диспетчера, это не такое уж большое преувеличение.
Раньше требовалось быстро соображать и вытаскивать наружу то, что в тебе заложено. Компьютеры же не могут полностью заменить знания и подготовку, как раз и позволяющую быстро соображать.
Хорошо помню один случай: когда я собирался утром на смену, вдруг медленно потухла лампочка. И мне, как и моим коллегам, даже думать не пришлось – сразу стало ясно, что Райчихинская станция, от которой на Благовещенск шла линия, села на ноль. Потому что таким образом напряжение выключателем не отключается. В итоге пускали станцию с нуля. Это была эпопея! Пустили!
– Способность быстро соображать и принимать решения прививается во время обучения?
Не только – многое зависит ещё и от конкретного индивидуума. У меня был один диспетчер… В ночную смену, особенно с двух до четырёх часов утра, очень хочется спать. Я звоню, проверяю, задаю вопросы – ответить не может. Звоню через день, задаю другой вопрос – тоже не отвечает. То есть не может человек быстро «врубиться» в процесс. Пришлось расстаться. Но это вовсе не означает, что он был плохим специалистом. Просто необходимое сочетание соответствующей подготовки и способности быстро соображать и принимать решения не сложилось. После этого на другом месте он успешно работал и оставался «нашим» человеком.
С другой стороны, учился я и у настоящих самородков. Когда 1 февраля в 1967-м году я приехал в Восточные сети после четырёх лет работы старшим диспетчером, с высшим энергетическим образованием там оказалось всего несколько человек – директор, я, один молодой релейщик, моя супруга, тоже релейщица, и начальник ПТО. Остальные были или техники, или практики. Но какие это были практики! Был среди них Иван Худяков – начальник электролаборатории. Окончил местный горный вечерний техникум, где сам потом и преподавал. Но он знал всё, что нужно для работы! Директор тогда часто болел после инфаркта, я оставался один и приходилось очень тяжело. Так я этого Ивана Худякова назначил в нарушение всех правил заместителем Директора. Мне потом за это выговор сделали. Затем, правда, на новом месте, Иван стал главным инженером, а после его отправили на север, в Зею, – уже директором Северных сетей. Так что встречались у нас и самородки. Это люди, у которых я научился всему тому, чему не учат в институте и что приобретается только через общение и желание научиться.
– А самородки, о которых Вы говорите, благодаря чему возникали? Почва что ли какая-то плодородная должна была быть для этого?
Возникали потому, что тогда жизнь заставляла. А сейчас такого нет – можно заработать элементарно, не зная конкретики. Но если то, что ты зарабатываешь, сочетается с тем, что ты ещё и что-то делаешь и получаешь от этого удовольствие – то это самое лучшее сочетание, особенно для инженеров-руководителей. Но очевидно, что ещё и везение должно быть – в глобальном понимании – времени, эпохи, и того, какие люди подбираются вокруг.
– А люди в Сибири и в столице чем-то различаются?
В Сибири и на Дальнем Востоке сама ситуация немного иная – народу мало, условия сложные, и поэтому люди друг от друга зависят больше, чем здесь. И это неосознанно влияет на взаимоотношения. Нельзя говорить, что там хорошие люди, а здесь плохие, не в этом дело. Но вот человеческие отношения там лучше. Я уже 32 года живу в столице и могу об этом судить. О многом говорит хотя бы тот факт, что в Москве уже почти 30 лет существует «Товарищество выпускников Томского политехнического института» – порядка 700 человек по списку и все почти бывшие или настоящие руководители большинства отраслей экономики. Почему? Что, мало своих институтов?!
– Какие сложные решения приходилось принимать в должности главного инженера?
Сложных эпизодов было много. Даже не знаю, на чём остановиться. Ну например, ситуация с Зейской ГЭС. С одной стороны – воду надо накапливать, иначе зимой выработка энергии будет недостаточной. Чем это грозит в условиях нашей суровой зимы – понятно, объяснять не надо. Но уменьшая сток, мы тем самым опускаем уровень воды ниже створа. А река судоходная, нарушается фарватер. И вот возникает развилка: с одной стороны, воду надо накапливать, но в то же время вверх по течению идёт «северный завоз». Естественно, власти, а особенно речники, вопят, пишут бумаги во все концы – и в Москву, в обком. К счастью, первый секретарь, Авраменко, всё понимал. Без электроэнергии зиму будет прожить просто невозможно, поэтому все жалобы он спускал «на тормозах».
Но решение всё равно надо было принимать. И мы нашли выход из ситуации, предложили собирать все пароходы в одном месте и пустить волну, на которой они смогли бы пройти. Сказали: «Собирайте караван, будем делать караванный проход». Они, конечно, не привыкли к этому, но пришлось. И ничего – прошли. А мы – и речников удовлетворили, и воду накопили. А потом уже создались условия для многолетнего урегулирования.
Подобные решения принимались, конечно, коллегиально, но всё равно кто-то должен был сказать первым. Кравченко как начальник Главка защищал позицию в Москве, а нам говорил: «Ребята – копите воду. Министерство я беру на себя. Вы на месте отбивайтесь. Здесь я всегда за вас – не думайте об этом».
Или другой случай, уже в сетях – замена деревянных опор на железобетон. Амурская область – аграрная, там почти везде соя растёт, и линия, соответственно, идёт по полям. Эта та ЛЭП 220 на деревянных опорах, о которой я уже говорил. Для колхозов соя – это главные доходы. Поэтому на замену опор нам давали двое суток в апреле, когда ещё не растаял снег и нет посевов, и двое суток в конце октября, когда урожай уже убрали, поля подмёрзли, но ещё нет больших нагрузок на сети. В пятницу в 22:00 отключаем, в понедельник в 5:00 – включаем. За это время должны были всё успеть. Надо было организовывать три сетевых предприятия – я был главным инженером Центрального, а два моих однокашника – Северного и бывшего моего Восточного предприятия. Масса техники – телевышки, большие краны, бурильные установки….. Работа была очень тяжёлая, мы выводили на линии более 20 бригад на расстояния почти в 200 км – сотни людей работали практически без сна.
Когда заканчивали, перед включением линии под напряжение нужно было быть полностью уверенным, что на линии никого не осталось. Это очень серьёзная ответственность. Важная особенность для руководителя электрических сетей – нужно принимать решение, которое будет осуществляться за 300 километров, а иногда и больше – но ты не видишь, что там происходит. На электростанции главный инженер, если нужно, одел робу и сапоги, и залез, например, в котёл, посмотрел и принял решение. А по ЛЭП или подстанции, которые находятся далеко?! Нужно получить необходимую и достоверную информацию, принять решение и довести его по телефону. Эти решения – самые трудные. Во-первых, надо быть уверенным, что дежурный передаёт тебе достоверную информацию. Значит, его надо воспитать, научить и доверять ему. Во-вторых, надо знать сам объект и передать решения так, чтобы всё всем было понятно. Персонал сделал правильно, а потом ещё точно доложил о выполнении. Я называю это – «работа по территории». Диспетчер и «сетевик» принимают решения на расстоянии, не присутствуя на объекте и не видя деталей.
В Амурэнерго линии 220 кВ и 500 кВ я сам лично каждую весну облетал на вертолёте – брал маленький двухместный вертолёт, чтобы можно было лететь на уровне проводов и опор. Поэтому знал всё, что и где происходит на трассе, особенно на сложных, труднодоступных участках. И это не из-за недоверия, а для того, чтобы быть способным принимать своевременно правильные решения.
– То, о чём Вы говорите, это ведь на самом деле определённая школа принятия решений?
Конечно. И эта школа основывается на контакте с более старшими или на тот момент более подготовленными. Нельзя считать себя умнее всех, но и цену себе знать надо. Человек может быть и младше, но глубоко понимать в определённом направлении.
Но все эти понимания рождаются только в контакте с другими специалистами. В книжках этого не пишут и в институте этому не учат.
– Если возвращаться к сегодняшней ситуации на Дальнем Востоке, как Вы считаете, какой минимальный набор шагов необходим для улучшения ситуации?
Сейчас ещё дееспособны хорошие, опытные специалисты и бывшие руководители, которые создавали то, что есть. Но наши знания Дальнего Востока не нужны. Выпускают схему развития Дальнего Востока, и я её получаю окольным путём. А ведь я участвовал в разработке двух схем развития. Возможно, другие просто не знают, что мы есть – сейчас ведь совершенно новые люди работают. Но нельзя сделать Программу, особенно развития энергетики, не зная предыдущей истории, как создавалось то, что есть. Основной закон философии – новое может вырасти только из старого. И поэтому, не зная истории, нельзя сделать правильно.
– То есть получается, нужно восстановить экспертное пространство?
Конечно. Восстановить, пока мы ещё живы и работоспособны. Сделать это можно, но только для этого должна быть воля. А воли пока не видно.
– Эта воля должна идти сверху?
А снизу в этом деле не получится. Как можно сделать снизу, если нужно решение вопроса и многие миллиарды рублей!
Или вот ещё об общих вопросах развития энергетики.
Сейчас говорят: «распределённая энергетика», «когенерация», «умные сети» и прочее. Меня «когенерации» учили 55 лет тому назад. У нас две трети энергетики связано с комбинированной выработкой электроэнергии и тепла. А что такое «распределённая»? Это значит «малая». Но нельзя сделать «малую», если не решать вопрос о её месте в единой схеме. Раньше мы делали мощные станции, и молодежь шла на «крупнейшие в мире» проекты. Настрой был такой. А настрой очень важен, про него нельзя забывать! И это давало результат – крупное строилось, а мелким никто не занимался. А сейчас что? Разговоров много, а ни одного серьёзного проекта даже малой электростанции нет. А дальше всё заодно цепляется – нужно оборудование. Но малые котлы, турбины, генераторы и большой перечень оборудования мы сейчас почти не делаем. А если и делаем, то в количествах, которые не обеспечат развитие. Значит, нужно иностранное оборудование?!
Конечно, тут нужны бизнесмены, которым всё это интересно и выгодно. Только не сразу!… Но без участия государства всё равно ничего не будет начинаться.
– Существует инициатива объединить энергомостом Китай и Сибирь и затем протянуть его в Европу…
Об этом нужно думать. Но у нас насущных проблем значительно больше, притом очень и очень реальных. Например, срочно надо достроить линию на Якутск, которую мы в своё время наполовину построили. Город снабжает и электричеством, и теплом фактически одна электростанция с харьковским газотурбинным оборудованием. Её строил ещё мой ныне покойный школьный и институтский друг. Или объекты генерации в Приморском крае…..
А Китай – это особая статья. Я всю жизнь прожил на границе с Китаем, и первую линию от Благовещенска, в том числе красивейший переход через реку Амур, в их сторону строили в период моей работы по Дальнему Востоку.
Мне всё это было крайне любопытно, потому что довольно часто снилось, что я туда попадаю. А потом, когда я туда попал на включение этой ЛЭП и посмотрел с той стороны на Благовещенск, сны прекратились. Что меня тогда особенно поразило: между нами 800 метров воды, а земля та же, цветочки те же: смотрю, наш жёлтенький лютик растёт у ног переходной опоры. А люди уже другие и жизнь другая, и вообще всё другое!…
А китайцы ничего не делают зря и в ущерб себе. Они очень сильны в торговых взаимоотношениях – лучшие торговцы в мире. И ведут очень мудрую политику. Поэтому все эти разговоры о том, что сейчас мы в Китай будем что-то поставлять… Думать надо, рисовать надо, но уповать преждевременно.
Фотографии к интервью – из личного архива Александра Штегмана.
Warning: Undefined array key "text4" in /var/www/u0429487/data/www/erazvitie.org/tmp/smarty/templates_c/389db9f609aaecfa57f836c65bc9333ab3b0e7f1_0.file.article.tpl.php on line 93
Warning: Undefined array key "text5" in /var/www/u0429487/data/www/erazvitie.org/tmp/smarty/templates_c/389db9f609aaecfa57f836c65bc9333ab3b0e7f1_0.file.article.tpl.php on line 95
Подписаться на новыe материалы можно здесь: Фейсбук ВКонтакте
